А участие в Олимпиадах по французскому языку? Училась в Казани, зональная олимпиада проходила в Ульяновске, ездили мы командой 5 человек плюс куратор. Поезд прибывал в 4 утра, заселялись в гостиницу, все сразу засыпали, одна я корпела над учебниками. Остальные участницы команды говорили: «Нэля, если ты займешь первое место, то по праву!» Я его и занимала.

  Когда меня отправили защищать честь института на Олимпиаду по России, я вообще спать перестала. Готовилась день и ночь. Страшно было, аж жуть! Какое там первое место? Боялась, как бы последнее не занять, тем более, нас, участников, предупредили, что каждому сообщат место, которое он занял. А нас 55 человек. Дело было в Пятигорске, жили в общаге. И вот мы, студентки из разных городов, шутим. Одна говорит: «Спорим, я займу последнее место! Вторая: «Нет, я!» Третья: «Нет, я!» И все в глубине души боятся, что это на самом деле произойдет. Девчонка из нашей комнаты заняла-таки 55-е место. Как же она плакала, бедная, как убивалась! Я бы, наверное, застрелилась, это же такой позор. Вот и я точно так же боялась опозориться, вгрызалась в учебники, поэтому по праву заняла первое место. Не посрамила честь родного института. Зря декан пророчил мне судьбу домохозяйки!

Кто щедрый? Я щедрая. Кто молодец? Я молодец! Щедрость моя не знает границ. В молодости так вообще готова была снять последнюю рубашку, причем в прямом смысле слова. Не зря говорят, что простота хуже воровства. Студенткой гостила с ночевой у знакомых, их дочка-школьница увидела у меня цепочку серебряную. «Как красиво», – говорит. Я тут же снимаю и ей на шею: «Носи, не жалко!» Подружка на первое свидание собирается, сетует, мол, нечего надеть. Я говорю: «Бери мою блузку новую, ни разу ненадеванную». Меня могут понять лишь мои ровесницы, в советское время импортные вещи было не купить, приходилось «доставать» всеми правдами и неправдами. Это сейчас у нас шкафы ломятся от одежды, а тогда одну выходную вещь имеешь, и то счастье. А я готова была этим счастьем делиться. И делилась.

  Щедро делилась и знаниями. В институте девчонки в очередь вставали, чтобы готовиться со мной к экзаменам. Ниже пятерки никто не получал, потому что сама занималась очень серьезно и другим спуску не давала. Помню, как-то готовились с одной студенткой – звали ее Гуля – сокращенное от Гузель – к экзамену по научному коммунизму. Перед нами на столе чуть не до потолка тома Ленина, и Маркса с Энгельсом, будь они неладны! Понаписали, а нам, студентам, мучиться.

  Накануне экзамена часов в 11 вечера осталась одна работа, как сейчас помню, «Шаг вперед, два шага назад». Мы с Гулей уже на последнем издыхании, устали, сил нет. И она мне говорит: «Бог с ними, с этими «шагами», давай не будем конспектировать, спать охота», а я ей: «Нет, надо, значит, надо. Если эта работа есть в вопросах, будем изучать». А наутро после экзамена летит она ко мне в коридоре института и давай обнимать-целовать: «Нэля, ура, спасибо тебе! Мне как раз в билете эти «шаги» попались. Сдала на «отлично»!»

Способности к языкам есть у всех, просто не у всех они развиты. И от учителей много зависит. Есть такие учителя в школах, которых не только к детям, к людям близко подпускать нельзя! Они не только не научат, привьют отвращение к предмету. Мне в этом плане повезло. Французский в спецшколе давался легко. В институт поступила на факультет иностранных языков. Первый – французский, с третьего курса немецкий. Когда знаешь один язык, второй дается намного легче. Снова повезло с преподавателем. «Немка» у нас была уникальная! Педантичная, вредная, сухая! Как мы ее поначалу всей группой невзлюбили! Избалованы были преподавателями французского с их вольнодумством и демократичностью. А она требовала от нас строгого соблюдения правил, с первого же занятия говорила с нами только по-немецки и нас заставляла, а мы еще ни бе, ни ме. В общем, можно сказать, что мы ее просто ненавидели. Но вскоре раскусили, она оказалась милейшим человеком, была влюблена в немецкий, для нее вся жизнь заключалась в преподавании, в ее студентах. А группа у нас была очень сильная, из восьми человек пятеро окончили институт с красным дипломом, учиться мы любили и делали это с удовольствием. И отношения у нас с ней установились отличные! Иногда, когда учиться не хотелось, девчонки говорили мне – а я была на особом счету у преподавателей, как краса и гордость факультета: «Нэля, спроси что-нибудь у немки!»