– Понимаешь, батя, нет! Ну, откуда мне было знать, что сегодня твое дежурство? А то я бы обязательно запасся справками, свидетельствами, характеристиками… А так – прости, пожалуйста! – Николай беспомощно развел руками.

Дежурный круто повернулся и зашагал к зданию вокзала. Даже издали в его походке ощущалась раздосадованность.

– Чего это он? – заговорщицки спросил Николай.

– А! – милиционер махнул рукой. – Не обращай внимания… Вы в самом деле с тем парнем за весь день только бутылку пива выпили?

– Эхма! – воскликнул Николай. – Тут ты попал в самую точку!

– С деньгой туго?

– Говорю же, друг должен был подъехать, – сокрушенно ответил Николай. – Видно, что-то случилось… – Он взял из рук милиционера удостоверение, сунул его в карман куртки и для верности застегнул на «молнию». – Тоже, видно, придется на товарняк цепляться.

– Через двадцать минут будет пассажирский – посажу. А пока – пошли, пивком угощу, а то, смотрю, ты совсем отощал, а? – Милиционер старался как-то загладить грубость дежурного, показавшего себя таким подозрительным.

– Вот это разговор! – восхищенно крякнул Николай и поднялся, со скрежетом отодвинув стульчик.

– Большая зануда наш дежурный, а в общем-то, мужик ничего, жить можно, – сказал милиционер, будто оправдываясь.

Николаю стало совсем легко. Отношения с незнакомыми людьми складывались именно такими, к каким он привык – доброжелательными и снисходительными. Ему было немного жаль и самолюбивого дежурного, и этого простоватенького милиционера, он успел полюбить их краткой, необременительной любовью, которая растворится без следа, как только он сядет в поезд, махнет прощально рукой и станция исчезнет за деревьями…

Сунув руки в тесные карманы джинсов, распахнув куртку на широкой груди, подставив лицо под лучи закатного солнца, Николай пружинисто шагал по пыльной улочке поселка. «Все отлично, ребята, все прекрасно! – говорил он себе. – И плюньте в глаза человеку, которому взбредет в голову, будто со мной что-то случилось! Честно говорю – ничего!»

Когда поезд отходил от станции, Николай долго висел на поручнях, прощально улыбаясь новому знакомому, который настолько проникся расположением к нему, что даже снабдил на дорогу трешкой; Николай дал самую страшную клятву, которая только подвернулась на язык, что вышлет деньги в течение недели.

В вагон он вошел все с той же признательной и чуть печальной улыбкой, уверенный, что и здесь окажется среди людей, которые, конечно же, отнесутся к нему добродушно, оценив бесхитростность его души.

Дверь в одно купе оказалась открытой, и он увидел там ребят своего возраста. Расположившись вокруг громадного чемодана, они вяло перекидывались в картишки. Николай скромно остановился у двери, не переступая порога, а когда на него обратили внимание, улыбнулся и поздоровался негромко, как бы между прочим.

– Что, в кинга рубитесь? – спросил понимающе.

– В него самого, – ответил один из парней. – Присаживайся, четвертым будешь.

– А не разорите? – Николай шаловливо посмотрел на каждого.

– Ха! Часа за три полтинник, может, и продуешь… Или выиграешь! – Ребята засмеялись.

Через несколько минут Николай знал, как зовут его новых знакомых, какие шуточки у них в ходу, знал, что все едут до Москвы. Он сразу понял, что нравится ребятам, – в таких случаях чутье его не подводило.

– А ты из какого купе? – спросил рыжий парнишка, сидевший у окна, без всякой задней мысли спросил, позевывая и тасуя карты.

– Из соседнего вагона, – не задумываясь, ответил Николай. – У нас там скукотища – ужас! Старушка едет, покряхтывает, ребеночек на горшочке попукивает, мамаша чуть ли не постирушку затеяла… В общем, сами понимаете.