– Были, наверное, другие точки соприкосновения? – вернула ее к цели беседы Маша.

Дина кивнула, улыбнулась, обнажив мелкие острые зубы:

– А то! Взаимовыручка, как и положено у друзей!

Маша смотрела на нее во все глаза: не похожа была эта Вербова на человека, только что потерявшего близкого друга.

– Да не подруга она мне! – вновь будто услышала ее Дина и почесала облаченную в шерстяные колготки коленку.

– Не жарко? – усмехнулась Маша.

– Есть чуть-чуть. – Дина вдруг широко улыбнулась; заиграли аж четыре ямочки – две на щеках и две на маленьком подбородке. – Но имидж – наше всё! А по поводу Алиски, ну, стыдно сказать… Мы не дружили. Мы друг друга использовали. Вот и все.

– Нет, – нахмурилась Маша, – не все. Как использовали?

Дина опять почесала коленку, помрачнела.

– Да как, как! Рудовский ее давал мне пару раз в эпизодах сниматься – не бог весть что, но задел, так сказать, на будущее. А я…

Она замялась.

– А вы ее прикрывали перед мужем, так? – спросила без улыбки Маша.

– Ну да! – с вызовом пожала плечами Дина. – А что такого-то? Сам дурак, раз верил. Кстати, не только перед мужем. И перед Кононовым…

– А вот с этого момента поподробнее, – нахмурилась Маша. – Что за отношения у Алисы были с профессором?

Вербова закатила глаза и продекламировала с надрывом:

– «Пускай скудеет в жилах кровь, но в сердце не скудеет нежность… О ты, последняя любовь! Ты и блаженство, и безнадежность!» – Посмотрела насмешливо на Машу: – Как-то так примерно. Она падала с ним в обморок. Кстати, с Рудовским тоже. Очень эффективный прием. Только надо это делать натурально. – И, увидев, что Маша непонимающе нахмурилась, добавила: – Ага. Вы, значит, не падали. Да еще небось не с «папиком» живете?

– Не с «папиком», – подтвердила растерянная Маша.

Дина кивнула и поерзала, поудобнее устраиваясь на стуле:

– Значит, так. Когда выбрали себе объект – а тема больше работает, понятное дело, с мужиками хорошо за сорок, нужно просто подойти, что-нибудь спросить незначащее и – хлоп! – упасть в обморок. Причем желательно ему на руки, а не затылком о бетонный пол. Уж не знаю, какие это там включает у них механизмы, но, если хорошо выглядеть и натурально хлопнуться, попадание почти сто процентов.

Маша смотрела на нее во все глаза, а Дина явно наслаждалась таким вниманием девицы с Петровки.

– Ну и, значит, ловит он вас, эдакую бездыханную, начинает бить по щекам, приводить в чувство, как Спящую красавицу. Тут вы ме-е-едленно открываете затянутые поволокой глаза и говорите… – Она сделала эффектную паузу и, убедившись, что Маша ее все так же внимательно слушает, закончила: – Ах, это вы?

Маша не выдержала, расхохоталась, и Дина, выйдя из образа проснувшейся красавицы, хохотала вместе с ней.

– Да вы талант! – отсмеявшись, заявила Маша.

– А то! – кивнула важно Дина, но тут же поправилась: – Хотя, честно скажу, у Алиски получалось круче. Поэтому наш «мастер» и запал. Влюбился, страдал: мол, нам не суждено быть вместе, я хочу твоего счастья, зачем я тебе нужен, старая развалина. И как в воду глядел – помер пару месяцев назад.

– Долго длился роман? – Маше было слегка неуютно от Дининого молодого цинизма. Но, может быть, это тоже – имидж?

Дина закатила глаза, вспоминая:

– Ну, с год, наверное, длился.

– И как он отнесся к тому, что Алиса вышла замуж?

– Как, как… Плохо, конечно. Когда Алиска с Рудовским роман на площадке крутили, он был еще не в курсе – я прикрывала. А потом… Посерел, ходить начал, знаете, так – шаркая. Жалко, конечно, старика. Через год вроде отошел, повеселел, а два месяца назад вдруг бряк, и…

– Ясно. – Маша закрыла блокнот и встала. Вскинула глаза на Дину, так и не сменившую позы. – Как вы думаете, почему он написал Алисе такое СМС: «Я знаю, что это сделала ты. Бездушная дрянь, будь ты проклята!»?