Ее напарница в этот час была похожа на исследователя Арктики. На ней был толстый стеганый пуховик цвета ржавчины, шею она обмотала красным шарфом в милю длиной, на голову натянула вязаную шапку того же цвета. Дыхание вырывалось у нее изо рта, как дым из трубы.
– И почему люди не могут убивать друг друга после восхода солнца? – запыхавшись, проговорила Пибоди.
– В этом прикиде ты похожа на рекламного зазывалу.
– Знаю, но он до ужаса теплый, и стоит его снять, как мне начинает казаться, что я похудела.
Они вместе подошли к дому, и Ева включила камеру.
– Камер наблюдения нет, – отметила она. – Сканирования ладони нет. Замок на двери взломан.
На окнах нижнего этажа были защитные решетки. Но краска на двери и оконных рамах потускнела и стала лупиться. Очевидно, владелец здания не придавал большого значения охране и текущему ремонту.
Женщина-полицейский у входа кивнула им и открыла дверь.
– Лейтенант. Детектив. Жуткий холод, – заметила она. – Звонок по 911 поступил в три сорок две. Звонила сестра убитой. Она наверху с моей напарницей. Мы прибыли в три сорок шесть. Отметили взлом входной двери. Жертва на третьем этаже, в спальне. Дверь в коридоре тоже взломана. Похоже, она оборонялась. Руки и ноги связаны старым надежным способом: изолентой. Поработал над ней, прежде чем убить. Похоже, она была задушена поясом ее собственного халата: он так и остался у нее на шее.
– Где была сестра, когда это произошло? – спросила Ева.
– Сказала, что только что приехала. Много ездит по работе. Квартирой сестры пользуется как перевалочным пунктом, когда бывает в Нью-Йорке. Имя: Палма Копперфильд. Стюардесса «Всемирных авиалиний». Немного «замазала» место убийства. Во-первых, ее вырвало прямо на пол, там, в спальне. Во-вторых, она трогала тело, прежде чем выбежала и позвонила 911. – Женщина-полицейский оглянулась на кабину лифта. – Она сидела вон там, на ступеньках, и ревмя ревела, когда мы подъехали. С тех пор так и ревет без передыха.
– Веселье никогда не кончается. Пошлите наверх «чистильщиков», когда приедут.
Вспомнив о скверном состоянии дома, Ева направилась прямо к лестнице, на ходу расстегивая пальто и разматывая шарф.
По одной квартире на этаж, заметила она. Приличная кубатура, никаких соседей.
На двери квартиры на третьем этаже красовался новенький на вид «глазок» и замок полицейского образца. Замок был взломан. Действовал явный любитель, но цели своей он добился.
Ева вошла в гостиную, где вторая женщина-офицер стояла над закутанной в одеяло, сотрясающейся в ознобе сестрой потерпевшей.
Чуть за двадцать, прикинула Ева, светлые волосы зачесаны назад и стянуты в хвост. Лицо все в потеках размазавшейся косметики. Она обеими руками сжимала прозрачный стакан с водой.
Из горла у нее вырвалось сдавленное рыдание.
– Мисс Копперфильд, я лейтенант Даллас. Моя напарница, детектив Пибоди.
– Отдел убийств. Отдел убийств, – механически проговорила женщина.
Акцент девушки подсказал Еве, что она со Среднего Запада.
– Совершенно верно.
– Кто-то убил Нэт. Кто-то убил мою сестру. Она мертва. Натали мертва.
– Мне очень жаль. Расскажите нам, что случилось.
– Я… я приехала. Она знала, что я прилетаю. Я позвонила ей этим утром, напомнила. Мы приземлились поздно, и я еще выпила с Мэй, второй стюардессой. Дверь внизу… замок был сломан… кажется. Мне не пришлось открывать ключом. У меня есть ключ. Я поднялась, и замок… она вставила новый замок и дала мне код к нему этим утром, когда я… когда я звонила. Но он тоже казался сломанным. Дверь даже не была заперта. Я подумала: «Тут что-то не так. Что-то случилось». Нэт не пошла бы спать, не закрыв дверь. Вот я и подумала: надо бы перед сном заглянуть к ней, проверить, как она там. И я увидела… О боже, боже, она была на полу, все кругом было сломано и… она была на полу, и ее лицо… Ее лицо! – Палма опять заплакала. Крупные слезы беспрерывно катились по ее лицу. – Ее лицо было все в синяках, все красное, и ее глаза… Я бросилась к ней, окликнула ее, я пыталась ее разбудить. Поднять ее. Она не спала. Я знала, что она не спит, но я должна была попытаться ее разбудить. Моя сестра! Кто-то убил мою сестру!