– Имена, пожалуйста? Внука и его подруги.

– Внук носит мое имя. Его назвали в мою честь. Его подругу зовут Рашель Делей.

– Благодарю вас. Мистер Майерс?

– Я принимал клиентов, приехавших из Европы, – мистера и миссис Хелбрингер из Франкфурта, их сына и невестку – примерно до часа ночи. Мы были в Радужном зале. – Майерс вымученно улыбнулся. – Разумеется, у меня остались копии счетов на представительские расходы. Мы с женой вернулись домой и легли спать около двух часов ночи. На следующий день я ушел на работу в восемь тридцать.

– И как мне связаться с вашими клиентами?

– О боже! – Он провел рукой по волосам. – Полагаю, это ваша работа. Они остановились в «Паласе». Это отель вашего мужа, насколько мне известно.

– Мир тесен. А теперь вы, мистер Краус.

– Я тоже принимал клиентов вместе с женой у себя дома. Мадлен Баллок и ее сына Уинфилда Чейза из Фонда Баллока. Они остановились в нашем доме на пару дней, пока были в Нью-Йорке. Мы поужинали, потом играли в карты. Примерно до полуночи, насколько мне помнится.

– Мне нужно с ними связаться.

– Они путешествуют. Насколько мне известно, они собираются сделать еще пару остановок по пути в Лондон, где находится представительство фонда.

Ну что ж, решила Ева, она их разыщет.

– Мистер Краус заявил, что ни один из убитых не обращался к нему с какими-либо вопросами или проблемами, касающимися их работы или личной жизни. Может быть, они обращались к кому-нибудь из вас?

– Нет, – отрезал Слоун.

– Я разговаривал с Биком несколько дней назад, – начал Майерс, – но речь шла о создании трастового фонда для новорожденного внука одного из наших клиентов. Он не упоминал ни о каких проблемах.

– Спасибо. Возможно, мне понадобится еще раз поговорить со всеми вами, и мне, безусловно, необходимо опросить непосредственных руководителей, а также коллег убитых.

– Господа, прошу меня извинить. – Слоун поднял руку. – Мне хотелось бы переговорить с лейтенантом Даллас наедине.

– Джейкоб… – начал Краус.

– Ради всего святого, Роберт, мне не нужен адвокат. Просто оставьте нас одних.

Когда они остались одни, Слоун встал из-за стола и подошел к стеклянной стене.

– Мне нравилась эта девочка.

– Прошу прощения?

– Натали. Она мне нравилась. Молодая, умная… в ней была искра божья. Она дружила с моим внуком. Дружила, – с нажимом повторил Слоун, повернувшись к Еве. – Они работали в одном отделе. Ее начальница как раз собиралась продвинуть Натали по службе. И она получила бы повышение. Этим утром я говорил с ее родителями. Думаете, здесь нет сострадания? Нет сочувствия? Есть кое-что еще. – Его исхудавшие руки сжались в кулаки. – Есть возмущение. Эта фирма для меня – дом родной. Я ее создал. Кто-то вошел в мой дом и убил двух моих людей. Я хочу, чтобы вы нашли убийцу. Но если в ходе вашего расследования произойдет утечка конфиденциальной информации, касающейся клиентов этой фирмы, я сниму с вас погоны.

– Ну, значит, мы понимаем друг друга, мистер Слоун. Надеюсь только, что и вы понимаете: если в ходе моего расследования обнаружится, что вы – прямо или косвенно – причастны к этим убийствам, я засажу вас в тюрьму.

Он подошел к ней и на этот раз протянул руку.

– В таком случае, мы пришли просто к идеальному взаимопониманию.

Ева направилась в кабинет Бика Байсона. Пибоди, Макнаба и все остальные заканчивали там выемку.

– Макнаб, ты поедешь с офицерами в управление, поручаю тебе транспортировку груза. Ты не должен отходить от сейфов и их содержимого ни на минуту. Глаз с них не спускай. Ты должен зарегистрировать их лично и запереть в конференц-зале номер пять: я договорилась с майором. Электронику передашь Фини из рук в руки.