— Ау! — от неожиданности нога подвернулась, и я некрасиво распласталась на полу, держась рукой за ушибленный бок.

— Не смей подходить к Герману! — на меня смотрела злая девушка, абсолютно мне неизвестная, хотя лицо и казалось знакомым. Видимо, встречались где-то в стенах академии, но не были представлены друг другу лично.

— И ты туда же. Скажи честно, вас таких на место его постельной грелки много? Ну, чтобы сразу понять фронт работ, — говорить свысока, лёжа полураздетой на полу, скажу я вам, не так уж и легко, но я старалась. Сыграл навык общения с моими милыми родственничками и их прислугой. В общем, если забыть, что я сейчас в учебном заведении, можно запросто представить, что я в особняке моей родной семьи.

— Да как ты смеешь! У него только одна Оливия! И впредь так и будет! — в занесённой руке что-то сверкнуло, а меня посетило нехорошее предчувствие. Мы одни, мои крики никто не услышит, да и этим чем-то в руке может оказаться всё что угодно: от парализующего яда до обжигающей эссенции, что не оставит ни волоска на моей голове, если туда попадёт хоть капля. Средство, в принципе, хорошее, но явно не в руках взбешённой подружки девушки главного лакомого куска академии.

Она взмахнула рукой, резко выдернув пробку из склянки, и тут мои пальцы ожили. Они словно действовали отдельно от меня. С кончиков сорвался огненный вихрь и ловко подставил девушке подножку. Та зашаталась, пытаясь восстановить равновесие, а крышка флакона от резкого толчка выпала из её рук. Попытавшись поймать её, она дёрнула рукой со склянкой, и капли розовой эссенции мигом оказались на её голове, растворяясь в распущенных волосах.

— Драконова девка! — разъярённая девица бросилась на меня с явным намерением вцепиться в волосы.

— Уж кто бы говорил, — я попыталась уклониться, но силы были неравны. Я — в сползшем полотенце на полу, и она — во всеоружии, идущая в атаку.

— А-а-а! — её крик резко разрезал ставшую вдруг осязаемой тишину.

Я же замерла, онемев, и наблюдала за тем, как некогда чёрные волосы стоящей напротив меня девушки сначала меняют цвет на блёклый серый, а затем клочками осыпаются с головы, оставляя там проплешины.

Пока она в недоумении смотрела на свои руки, сжимающие пучки былого великолепия, я наконец-таки сумела встать с пола, не растеряв при этом остатки гордости, и поспешила к своим вещам. Оделась так быстро, что, наверное, и спичка не успела бы догореть, так хотелось побыстрее уйти, чтобы не видеть того, что случилось.

Умом я понимала, что она это заслужила, тут, как говорится, если не она, то я. Но как же это глупо — так пострадать из-за парня. Ладно бы ещё своего, но из-за чужого! Чтобы угодить Оливии. Наверняка это по её указке, ну не верю я, что у этой девицы так недостаёт ума, что она сама это затеяла, да ещё и достала флакон. Хотя, не сомневаюсь, у них есть запас «противодевушковых» средств для подобных случаев. Ведь явно я такая не одна.

Уже на выходе из душевой я обернулась и произнесла:

— Я приведу тебе помощь из лазарета.

Ответа дожидаться не стала и, ускорив шаг, направилась на поиски лекарского крыла. Пара у нашего курса была единственной с утра, очередная порция боевиков заглянет сюда лишь после тренировки ближе к вечеру. Так что на данный момент я была единственной, кто мог бы оказать ей помощь, ну или позвать тех, кто может это сделать.

Участвовать в этом лично я не горела желанием. Найти лекарское крыло, привести свободного врача — вот моя программа максимум. Излишним альтруизмом не страдаю, тем более к тем, кто настроен в отношении меня враждебно. Интересно, много ли таких, как я, здесь побывало? Неужели все молчали и спускали всё на тормозах?