– Ясно, – кивнул Дима, – в общем, ты умеешь ходить по тропам. А сможешь меня домой вернуть, если уж выдавать меня не собираетесь? – Спросил он с надеждой.

– Не смогу, – Коля почесал нос, – я сам больше не могу ходить на тропы.

– Почему? – разочарованно спросил Дима.

– Моя кошка умерла пару месяцев назад, – вздохнул он, – возраст, стресс… Будь ветеринарная помощь доступна, она бы еще протянула, наверное, а так… – Дима отметил, что у парня на глазах проступили слёзы.

– Любил её?

– Конечно, – Санёк кивнул, – иначе никогда на тропы бы не попал. И ты своего Барса тоже любишь сильно. Иначе никак.

– Люблю, – согласился Дима.

– Поэтому не я, а ты с Барсом нас в свой мир приведёте. Заодно мы оставим доказательства, что тебя тут больше нет – возможно, так они прекратят вторжение, и мы кучу народа спасем.

Дима был достаточно странным, чтобы оказаться в зоне риска. Не будь в их классе Глобуса – это его могли бы начать травить. Наверное, в глубине души он всегда это понимал, и, несмотря на показное равнодушие и независимость, всегда боялся этого.

Вот и сейчас он был в толпе обступивших несчастного; смеялся вместе со всеми, вставлял обидные словечки. Ему это, в отличие от большинства, не доставляло никакого удовольствия – но и просто отойти в сторону он не мог. Это бы сразу заметили. Очень скоро начались бы разные подкаты, подножки, приколы, и прочее – он бы чихнуть не успел, как оказался бы в самом низу школьной иерархии.

На миг их взгляды пересеклись; безнадежное страдание в светло-голубых глазах Глобуса неприятно резануло Диму, и он поспешил отвести взгляд. Но не ушёл, и продолжал тупо подхихикивать толпе. Даже сделал пару тычков – не сильно, но чтобы другие тоже видели, что ему не слабо; что он тоже способен сделать больно.

– Ну чё, ложиться сразу, – осклабился Макс, главный заводила коллективной травли их класса, по совместительству спортсмен, и самый здоровый парень, – накосячил – так хоть каплю самоуважения имей!

– Это не честно, – неожиданно прошептал-простонал сквозь стиснутые зубы Глобус.

– Стоп-стоп-стоп! – Широко раздвинутыми ладонями Макс прервал экзекуцию, – это что – не честно? Место чужое занимать – не честно? Ты бы пояснил, а?

– Всем на одного – не честно, – выдавил из себя Глобус.

Макс поднял ногу, как будто собираясь ударить; Глобус рефлекторно закрылся руками. Толпа прыснула.

– Ну чё, – Макс поставил ногу на место, и принял боевую стойку, – один на один хочешь? Чтобы честно было? Давай один на один со мной! Остальным не вмешиваться! Все слышали?

Толпа закивала и одобрительно загудела.

– Поднимайся! Даю тебе пять секунд, и пробиваю нокаут! Слышал? Раз! Два!

Глобус сгруппировался, попытался подняться, опираясь нетвёрдой рукой, и неловко завалился на пятую точку. Толпа заржала.

– Стоп! – Макс, уже напружинившийся для удара, неожиданно остановился, – есть идея получше! – он внимательно обвёл взглядом толпу, и вдруг остановился на Диме; у того сердце ушло в пятки, – вот ты! – палец Макса уперся Диме в грудь, – у вас одна весовая категория. Назначаю тебя своим представителем, будешь отстаивать честь класса!

От неожиданности Дима часто-часто заморгал, хотел что-то возразить, но нужные слова никак не находились.

– Завтра. В это же время, – безжалостно продолжал Макс, – на этом же месте. Поединок! Всё честно и по правилам, до первой крови! Собираемся так, чтобы…

Окончание фразы Дима не расслышал из-за шума в ушах.

Закат вышел красивым: пурпурный перламутр подсвечивал город торжественными сполохами. В хрустящем от свежести воздухе зажигались яркие звезды. Пахло весной. В такую погоду хорошо мечтать: любые планы кажутся выполнимыми, после волшебной ночи настанет не менее волшебное завтра.