Среди этой разношёрстной публики густо были намешаны представители иностранного дипломатического корпуса.

Желтоватый свет свечей в хрустальных люстрах и карселевых лампах[26], стены, отделанные под палевый и лазоревый мрамор, широкие зеркала в позолоте, в которых отражались расставленная вдоль стен дорогая мебель и масса тропических растений, украшавших широкую парадную лестницу дворца, как отметил Антон, не производили особого впечатления на избранное общество. Расхаживая парами или в одиночку по натёртому до блеска паркету, вельможи и сопровождающие их дамы лишь изредка бросали короткие взгляды на картины известных мастеров, развешанные вдоль стен.

Особый интерес лейтенанта вызвали небольшие группки людей, среди которых были весьма известные в обществе люди. Мужчины вполголоса обсуждали новости, женщины молчали или скептически разглядывали наряды подруг. В зале стоял приглушённый гул.

Размеренный шум в зале дворца нарушил скрипучий голос капельмейстера. С оркестрового балкона второго этажа он объявил:

– Господа! Вашему вниманию предлагаются оркестровые отрывки из новой оперы композитора Антона Рубинштейна. Опера называется «Дмитрий Донской». За роялем, господа, – сам автор.

Дирижёр взмахнул своей палочкой в сторону рояля, открытая крышка которого блестела своей полированной поверхностью, отражая яркий свет люстр, спускающихся в зал с потолка.

Поверх балюстрады второго этажа с широкими перилами и затейливыми фигурными балясинами белого цвета возникла щуплая фигура молодого человека, лицо его выражало явное смущение. Белая манишка под фраком топорщилась, закрывая непременный аксессуар наряда – стоячий воротничок. Зато на тёмном фоне его фрака выделялся огромный белый носовой платок, выглядывающий из нагрудного кармана. Платок с лихвой компенсировал отсутствие на груди у молодого человека наград. Композитор несколько раз покивал головой и поспешно сел.

Из зала раздались два-три негромких хлопка. Дирижёр взмахнул палочкой. Зазвучали первые аккорды рояля, через несколько тактов звуки подала первая скрипка, затем – вторая… Вскоре зазвучали все инструменты небольшого оркестра. Шум в зале несколько утих. Неожиданно и вовсе стало тихо. Замолчал и оркестр.

Государь Николай I[27] появился неожиданно.

В это время Елена Павловна разговаривала со своей дочерью Екатериной и момент прихода императора пропустила. Завидев идущего по залу государя с супругой, Елена Павловна опешила. Краем глаза она взглянула на распорядителя бала, высокого с благородной осанкой старика, служившего её мужу ещё при его отце, императоре Павле I. Старик стоял теперь с испуганным лицом и виновато разводил в стороны руки в белых перчатках. Ясно было, что он отошёл по своим надобностям в неудачное время.

– Совсем старый стал, – с досадой прошептала Елена Павловна и, увлекая за собой дочь и её мужа, герцога Георга[28], своей обычной стремительной походкой поспешила навстречу императорской чете.

Дамы в шёлковых и бархатных платьях с длинными шлейфами, осыпанных жемчугом и бриллиантами, мужчины при орденах, звёздах, крестах и эполетах – все почтительно замерли при виде государя, шедшего под руку с государыней[29].

Весьма энергичная и привлекательная в молодости, в свои пятьдесят четыре года Александра Фёдоровна имела болезненный вид, отчего казалась всегда уставшей. Ещё больше подчёркивали её нездоровый вид чрезмерная худоба и всё реже появляющаяся на лице улыбка.

А болезнь у императрицы обострилась с 14 декабря 1825 года, за сутки до принятия войсками присяги на верность её мужу, новому императору Николаю I Павловичу. Именно в этот день началось восстание заговорщиков, так называемых «декабристов», которые по приказу еще не успевшего полностью вступить на престол Николая Павловича были расстреляны картечью. В этот зимний морозный день погибли сотни людей.