А мой папа – в конце своего первого генера позаботился о потомстве и…
Кстати – нужно спросить у деда, что там за история с сексиней произошла у моего отца, после которой – он тоже решил закончить физиологическую жизнь.
Что он там опять надумал?
«Тормози». Где он только такие слова берёт? Хорошо, что я уже привык и знаю почти весь его допотопный лексикон. Нет бы сказал – поставь на паузу. Так нет – тормози.
– Ну что опять, дед?
– Если ты думаешь, что я уже что-то начал понимать, то ты ошибаешься.
Что-то он как-то согнулся. Может – опять отклонения от функциональности начались? Так уже бы примчалась мгновенка. И оказала бы ему полную физиологическую помощь.
Ну-ка, где у меня тут – его биопоказатели?
Выброс гормонов? А каких? Из группы эстрогенов?
– Дед…
– Да у тебя сексуальное возбуждение! В твоём возрасте!
– Вызвать твою сексиню? Или – запустить психокоррекцию?
– Да заткнись ты, «внучек»!
– Ты можешь помолчать хоть пять минут?!
– Дай отдышаться.
Глава 6. Локон
Она стояла прямо под решёткой воздушного вентилятора. Не совсем – в проходе, но и не у самых дверей вагона.
Вагон метро покачивался и вверх-вниз, и вбок, его кидало на поворотах. Вырывающийся воздух тоже менял свою интенсивность, из-за скачков давления в тоннеле метрополитена. Поэтому – казалось, что за решёткой вентилятора сидит какой-то волшебный джин из бутылки и сложив свои губы «в трубочку» – старается растрепать причёску. Её – причёску. То – дунет посильнее, то ослабит напор…
Я увидел какой-то блеск. Что-то блеснуло в серой массе окружавших меня попутчиков. Это мог быть «зайчик» от прожектора в тоннеле, или отблеск от стекла на часах кого-то, кто решил вдруг подвигать своей рукой «в часах».
Почему я решил повернуть голову именно в направлении на эту блестящую вспышку? Что меня толкнуло?
Но я уже не смог оторвать взгляда. И даже когда на остановке – произошло опорожнение и сновонаполнение вагона, даже эта сутолока, толчки и «оттирания» всем телом, громкие возгласы и мешанина серых оттенков одежды на людях – всё это не смогло оторвать моего взгляда…
Наоборот – я оказался на пару метров ближе…
Он светился и подмигивал мне, покачиваясь в такт движениям вагона.
Опять остановка. Снова – погрузка-выгрузка. И я ещё ближе к ней…
Меня просто тянет что-то в направлении к ней и к нему.
К этому светлому и нежному, словно трепещущему на ветру листку клёна, или белому цветку сакуры.
К завиткам и пружинной вытянутости – слегка рыжеватому и белому локону.
Белокурый локон.
Так, кажется говорят поэты…
Я могу сделать ещё один шаг, в освободившееся пространство – и оказаться совсем рядом с ней. Вперёд – мой Росинант. Нас ждут свершения и слава…
Дело в том, что я был в тёмных очках. Вчерашнее празднование дня рождения Петровича закончилось в полном соответствии с русскими традициями – пьяным мордобоем. Нет – я ничего не имею против. Расстались мы по-дружески, но заплывший глаз я всё же решил пока скрывать от посторонних взглядов. Иностранец с заплывшим глазом – может вызвать лишнее внимание. Мне это совершенно ни к чему.
В России я бываю редко, но если уж приезжаю, то с друзьями мы «отрываемся на полную катушку». Так это кажется тут говорится.
А локон – манил…
Нас разделало каких-то 2—3 дециметра. Я уже ощущал запах её духов.
Что это было? Не знаю точно, но ясно чувствовался аромат жасмина и ещё чего-то…
Я не мог разглядеть чётко её лицо, ясно виделся только контур. Это – носик, а это – губы, и линия подбородка плавно переходящая в линию шеи…
Стоя немного позади неё и ухватившись рукой за ту же перекладину, за которую держалась она, я видел ещё какой-то блеск на её руке. Толи кольца – толи кольцо. Не важно.