– Так, а чего ты сюда тогда устроился? Раз так уж не любишь, – уже без улыбки спросил Василий.

– Да вот устроился и устроился. Ты брать-то что будешь?

– Да мне 5 кг гвоздей сотых, изоленту и ленту малярную. Запиши на СтройСам.

Максим выдал товар, распрощался с Василием и опять погрузился в свои мысли.

День прошёл быстро. Набил 43 чека. Касса, конечно, вышла не очень большая, но всё равно утомило. Ровно в 15.00 Максим закрыл двери магазина и отправился привычным для себя маршрутом. Мороз на улице немного ослаб, ветер стих, но было всё равно очень холодно. Небо было серым и неприветливым, как и всё вокруг. Пятиэтажки казались ещё более мрачным на контрасте от белого снега вокруг. Казалось, что они сами тебе не рады и пытаются оттолкнуть от себя всем своим мрачным видом. К таким пейзажам Максим привык и даже полюбил их. В этом всем он находил спокойствие и умиротворение. Может быть это ностальгия по детству и сериалам 2000-х, которые смотрели взрослые, а может и стокгольмский сидром – сочувствие и некая симпатия к своему мучителю. Ответ на этот вопрос он не мог найти, но очень хотел. Яркая солнечная погода его бесила. А такое состояние природы – очень успокаивало. В такую погоду можно никуда не выходить из дома и не придумывать отговорок, чтобы никуда не идти. Вид из окна был таким же серым и скучным, но нисколько не удручающим. Мокрый двор, скамейки и одинокие детские качели, как и он сам, были в безмятежном спокойствии. Никто не сидел, не бегал вокруг горки. И пустота внутри как будто была частью этой общей пустоты, которая ближе к ночи, завоёвывала всё большие территории вокруг себя. Особая эстетика – фонари с оранжевым светом. Всё больше и больше в городе стали менять освещение на белое люминесцентное. А во дворах остались ещё те, оранжевые фонари, как в детстве. От них исходило какое-то особое тепло. Как будто их основная функция не освещать улицы – освещать душу. Осветить эту пустоту внутри себя. Ты там ничего не увидишь, но зато убедишься, что там точно ничего нет и не стоит ничего искать.

День заканчивается точно так же, как и начинается – чаем. И вот, когда он допит до конца, в комнате гаснет свет и ты остаёшься наедине с самим собой. Максим ложился спать не потому, что хотел, а потому что так надо. Он ложился в 11, но все равно не засыпал. И так каждый день. Он просто боялся нарушать этот распорядок дабы ничего не поломать в этой хрупкой системе. Самое тяжёлое для него было – невысыпание. Он так и не смог привыкнуть за 3 года ранних подъёмов. Это, казалось, самой худшей пыткой – вставать рано. Он знал, что и завтра не выспится. Потому что сейчас не уснёт. А не уснёт, потому что сам того не хочет. Хочется пожить подольше. Ведь всё, что он видит в течении дня – это работа, ужин и чай. Нет времени на свои собственные мысли, идеи. Поэтому он ворует это время у своего сна. Понимает, что это неправильно, но ничего сделать с этим не может.

И сегодня его мучает мысль о том, как вообще он мог оказаться на этой работе. Он действительно не любил много общаться с людьми и даже после окончания школы завёл всего 2-3 новых знакомства. Но зато хороших, как он сам считает. А сейчас ему приходится выслушивать по 40 человек в день и, что самое тяжёлое, отвечать им, поддерживать диалог и самому что-то спрашивать у них. И так последний год. Куда-то пропали и мечты, и цели и просто желания. Хотя одна мечта осталась.

Он всё время мечтал вернуть прошлую осень, в которую он не работал. После увольнения с большого завода, где он проходил отработку инженером-технологом, ему отдали зарплату, отпускные и компенсацию за не потраченный отпуск. А платили там не мало. С такими деньгами можно было бы и на машину накопить и квартиру в кредит купить. На вопрос, почему не остался там работать и уволился, Максим всё время отшучивался, потому что реальную причину не понял бы ни один здравомыслящий человек. Дело в том, что ему просто невыносимо было ежедневно созерцать унылые полуразвалины старого постсоветского завода, коих по Беларуси было очень много. Большие машиностроительные заводы отличаются постоянным шумом, выхлопами, и бесконечным количеством самой разной скучной работы. Порой, выходя в курилку, ему хотелось то ли выть, то ли кричать из-за невыносимости нахождения там. Все “нормальные” люди мечтают о такой работе и держатся за неё обеими руками и ногами, а многие даже и зубами. Но не Максим. Он потерял всякий смысл и радость в жизни. Деньги, которые он зарабатывал на этой работе, он откладывал почти все, ибо некуда было тратить. Каждый день он мечтал о моменте, когда перешагнёт проходную в последний раз и больше сюда не вернётся. Пропали все эмоции и чувства, каждый день превратился в набор скучных ритуалов, которые следовало соблюдать по настоянию начальства. От этого он начал употреблять алкоголь. Сначала понемногу – раз в месяц, после зарплаты. Потом каждые выходные или по пятницам. А после и вовсе каждый день. Максим был человек, конечно, ответственный и не брал лишнего. Пил так, чтобы и на утро нормально встать, и трубка чтоб не выявило наличие промилле алкоголя в организме. Конечно, так жить было нельзя. Поэтому, за две недели до конца контракта, Максим написал заявление на увольнение и первого августа последний раз переступил порог данного заведения. Следующие полгода были невероятно счастливыми и в то же время невероятно тяжёлыми. С одной стороны – никакой работы, можно заняться интересными для себя вещами, сходить туда, куда давно хотел, посвятить больше времени творчеству или науке. Да, в конце концов, просто наслаждаться тем, что завтра никуда не надо. С другой стороны, его внутри мучало чувство того, что на работу всё равно однажды нужно выйти и главное выбрать правильный путь. Каждый день приближал его к новой работе, и каждый день было всё страшнее открывать сайты с вакансиями. Ему хотелось какой-то лёгкой работы, простой. Где был бы нормальный график, не было бы ранних подъёмов и хорошее место расположение. Например, в центре города. Чтобы было видно улицы, людей, проезжающий мимо транспорт. На заводе ему не хватало чего-то живого, человеческого. Такие заводы находятся немного за городом и всё, что было видно из окон -или территория завода с грязью, облупившимися стенами цехом и клубами дыма или пустырь, который выводил через пару километров к трассе Гомель-Минск. Поэтому, когда Максим наткнулся на объявление о вакансии в строительный магазин, то тут же откликнулся на неё. В его голове не могло быть и лучше работы. Стой да продавай. Ну, выучи ассортимент, а что, не получится? В университете и не столько учили. Магазин в центре города, видно улицу, постоянное общение с живыми людьми, а не полумёртвыми заводчанами. Красота! Не учёл одного-противное начальство, которое везде и всегда плохое и много разных людей, как приятных, так и напротив-очень и очень мерзких.