Ностальгические пристрастия распространяются абсолютно на всё, включая кулинарию. Воспитанный на классических рецептах былинной «Книги о вкусной и здоровой пище», а не на пресловутых «Биг Маках» и прочих отрыжках фаст-фуда, я до сих пор с удовольствием вспоминаю детсадовское картофельное пюре и школьные завтраки с микояновскими сосисками.
При этом не считаю себя упертым ретроградом и консерватором и, как большинство старинных друзей, с радостным интересом осваиваю новейшие достижения далеко шагнувших вперед науки и техники, существенно облегчающих существование в нынешнее, перегруженное информацией время.
Наше поколение, воспитанное на классической отечественной и зарубежной литературе, на мой, не самый объективный взгляд, проникнуто большей духовностью и иными высокими материями, чем последующие. Мудрые «светочи знаний» призывают не прибегать к обобщениям, опять же согласно народной присказке «во всякому чину по сукину сыну3», но мне кажется, что среди одноклассников, сокурсников и других сверстников преобладают честные, глубоко порядочные люди с приличным образованием и патриархальным (в хорошем смысле) воспитанием.
От души надеюсь, что мои дочери, их приятели и подруги, также как и дети друзей и товарищей пополнят когорту думающих, совестливых и трудящихся на благо Отчизны индивидуумов. А мои графоманские потуги помогут им оценить степень доброты, заботливости и искренности прочих чувств, присущих поколению их родителей.
«И как нашел я друга в поколеньи,
читателя найду в потомстве я».
Чтобы предисловие не оставило неприятного осадка старческого бурчания: «И солнце было ярче, и небо голубей, и в омут с головою бросались мы смелей!», завершаю его замечательными строфами Розенбаума: «Не жалею, что живу я часто как придётся. Только знаю, что когда-нибудь, в один из дней, Всё вернётся, обязательно опять вернётся – И погода, и надежды, и тепло друзей».
Из цикла: Судьбы человеческие
Два новоселья
Светлой памяти М. Щ.
Дружба – дорога с двусторонним движением. Это мое твердое убеждение и знание. Любовь может быть неразделенной, но не дружба. Она всегда взаимна.
Этой рассказкой я отдаю дань памяти одному из самых близких друзей юности и молодости, чья беззаветная и бескорыстная поддержка ощутимо помогала преодолеть трудности периода возмужания и становления. На собственном примере Митька научил очень многому – бескомпромиссности и умению отстаивать свои идеалы в ущерб личному благополучию, решительной независимости и умению радоваться жизни, презирать мещанские условности и проживать каждый день как последний. Он же внес весомый вклад в мое неприятие наркотиков, за что я ему благодарен «по гроб жизни».
Отгремела Московская Олимпиада, заменившая обещанный к 1980-му году коммунизм, и столица медленно, но верно приходила в себя. Убывающее лето еще радовало теплом, но зачастившие дожди уже пахли сентябрем. Пригнувшись в низком кузове крытого брезентом старенького бортового «Газика», я принимал от Митьки «Нильсона» видавшие виды предметы меблировки его бывшей комнаты в родительской квартире. С формулировкой «в целях улучшения жилищных условий Щ. Василия Павловича» мой друг получил МосСоветовский ордер на однокомнатную квартиру улучшенной планировки в новой желтого кирпича башне в районе Грузинских улиц. Василий Павлович, отец Митьки, руководил отделом строительства МГК КПСС и ютился теперь с женой и младшей дочерью в стометровой квартире с колоннами, двумя санузлами и панорамным видом на Октябрьское Поле из окон огромного «ЦК» -ского дома на улице Алабяна.