С улыбкой глядя на любимого брата, Ливия недоумевала, почему так обожает его, ведь он внешне – вылитый отец. У Маркуса были те же грубоватые черты лица: широкий лоб, крупный тонкогубый рот, широковатый нос, упрямый подбородок. Красивым его явно не назовешь, скорее – вызывающим, хотя, как ни странно, брат привлекал немало женских взглядов. Живые темные глаза Маркуса часто заволакивала насмешливая дымка, и улыбка была чудесная, неожиданная, поразительно белоснежная.

Откинувшись на спинку кресла, Маркус наблюдал за приближающейся сестрой. Стояли необычно теплые для начала сентября дни. Он снял куртку и закатал рукава рубашки. В таком виде он явно привлекал к себе внимание: мускулистые смуглые руки, слегка поросшие темными волосками, необычайно пропорциональное телосложение. Мощная фигура выдавала в нем страстного спортсмена.

Ливии ужасно хотелось узнать еще что-нибудь о «выходках» дурно воспитанной мисс Боумен. Присев на край письменного стола, она заглянула брату в лицо.

– Интересно, что же мисс Боумен сделала такого, чтобы так тебя разозлить? – задумчиво проговорила она. – Пожалуйста, Маркус, расскажи! Если не скажешь, я подумаю бог весть что. Мое воображение уже рисует мне что-то очень скандальное, что бедняжка мисс Боумен могла учудить.

Маркус презрительно фыркнул:

– Бедняжка мисс Боумен! И не проси, Ливия. Я не могу обсуждать с тобой такие вещи.

Как и большинство мужчин, Маркус не подозревал, что нет более верного способа разжечь женское любопытство, чем отказать в обсуждении «таких вещей».

– Выкладывай, Маркус, – скомандовала она, – или горько пожалеешь.

Он приподнял бровь в иронической усмешке.

– К чему лишние угрозы? Боумены уже здесь. Что может быть хуже?

– Тогда я попробую догадаться. Ты застукал мисс Боумен с кем-нибудь? Она позволила джентльмену поцеловать себя… или что-нибудь еще похуже?

Маркус ответил насмешливой полуулыбкой.

– Ну, это вряд ли. Достаточно взглянуть на эту девицу, чтобы любой находящийся в здравом уме мужчина дал деру, вопя от ужаса.

Ливия нахмурилась. Похоже, братец не на шутку разозлен на Лилиан Боумен.

– Маркус, она очень хорошенькая!

– Красивой наружности маловато, чтобы скрывать такие изъяны характера.

– Это какие же?

Маркус фыркнул себе под нос, не желая пускаться в объяснения. И так все ясно!

– Она любит управлять людьми.

– Ты тоже, дорогой, – промурлыкала Ливия.

Он как будто не слышал.

– Она старается верховодить.

– Так же, как и ты!

– Она заносчива и бесцеремонна!

– Как и ты, – весело сказала Ливия.

Маркус рассердился:

– Мне казалось, что мы говорим сейчас о недостатках мисс Боумен, а не о моих!

Ливия запротестовала, говоря довольно невинным тоном:

– Но мне кажется, что в вас так много общего!

Она смотрела, как брат кладет перо, поправляет стопку бумаги на столе.

– Ну, если мы говорим о ее недостойном поведении… Ты хочешь сказать, что застал ее при компрометирующих обстоятельствах?

– Нет, я этого не говорил, а только сказал, что она не была в обществе джентльменов.

– Маркус, у меня нет времени разгадывать загадки, – сказала Ливия, теряя терпение. – Я должна идти встречать Боуменов. И ты, кстати, тоже. И все же скажи, что такого неприличного она натворила?

– Ты будешь смеяться, если я скажу.

– Она села на лошадь по-мужски? Курила сигару? Плавала голая в пруду?

– Не совсем.

Маркус задумчиво взял в руки стереоскоп – подарок ко дню рождения от сестры Алины, живущей с мужем в Нью-Йорке. Это было новейшее изобретение, модная вещица из клена и стекла. С помощью стереоскопа можно было увидеть объемное изображение. Стереоснимок поражал глубиной и четкостью деталей… Казалось, что веточка дерева вот-вот оцарапает столь любопытный нос, а горное ущелье, разверзнув пасть, готово было поглотить зрителя, рискующего свалиться туда в любую минуту. Маркус поднес стереоскоп к глазам и стал внимательно разглядывать снимок римского Колизея.