Граф смотрел на нее, раскрасневшуюся и восторженную, и в нем начали просыпаться непонятные ощущения. Лилиан похорошела с тех пор, как он видел ее в последний раз. Уэстклифа забавляло ее колючее упрямство, и он не смог устоять перед брошенным ему вызовом. В тот момент, когда он стоял у нее за спиной, направляя ее руку с битой, чувствовал, как ее тело прижимается к нему. В нем вдруг проснулось первобытное желание утащить Лилиан куда-нибудь в укромный уголок, сорвать с нее юбки…

Недовольно фыркнув, он отогнал от себя глупые мысли и снова посмотрел, как она шагает впереди него, вся в грязи, волосы растрепаны… Он вспомнил, как лежал на земле под тяжестью ее тела, хотя она весила совсем ничего. У нее была слишком худощавая фигура, без особых женственных округлостей. Это было не совсем то, что ему нравилось. Но ему почему-то ужасно хотелось обнять ее талию, впиться губами в ее рот…

– Сюда, – сказал он хрипло, протискиваясь мимо Лилиан Боумен и держась поближе к живой изгороди и стене, чтобы их не увидели из окон дома.

Он вел сестер по дорожкам, окаймленным копьями шалфея, вдоль старинных стен, полускрытых зарослями красных роз и сверкающими шапками гортензий, мимо каменных ваз с пышно разросшимися белыми фиалками.

– Вы уверены, что это короткий путь? – спросила Лилиан. – Мне кажется, мы бы давно были у себя, если б пошли обычной дорогой.

Маркус не привык, чтобы его решения подвергали сомнению. Он холодно посмотрел на идущую рядом девушку.

– Я лучше вас знаю дорогу в собственном поместье, мисс Боумен.

– Не сердитесь на мою сестру, лорд Уэстклиф, – сказала идущая позади Дейзи. – Просто она боится, как бы нас не застукали. Мы ведь должны были лечь спать, знаете ли. Мама посадила нас под замок, а мы…

– Дейзи, – оборвала сестру Лилиан, – графу совсем неинтересно про это слушать.

– Напротив, – отозвался Маркус, – мне очень интересно было бы узнать, как вам удалось выбраться из заключения. Через окно?

– Нет, я расковыряла замок, – объяснила Лилиан.

Приняв это к сведению, Маркус ехидно поинтересовался:

– Вас этому учили в школе?

– Мы не ходили в школу, – ответила Лилиан. – Я сама научилась пользоваться отмычкой. С самого детства умела открыть любую запертую на замок дверь.

– Удивительно.

– Наверное, вы ни разу не делали ничего такого, что заслуживало бы наказания, – сказала Лилиан.

– Действительно, я был дисциплинированным ребенком. Меня редко сажали под замок. Мой отец предпочитал более действенную меру наказания за детские проступки – порку.

– Он был чудовищем! – заявила Лилиан, а Дейзи возмущенно сказала:

– Лилиан, ты не должна плохо отзываться о покойных. Кажется, графу не нравится, что ты называешь его отца чудовищем.

– Он действительно был чудовищем, – резко сказал Маркус.

Они подошли к проему в живой изгороди, где вдоль стены дома шла дорожка из каменных плит. Приложив палец к губам, чтобы девушки замолчали, Маркус проследил взглядом пустую дорожку, пропустил Лилиан и Дейзи вперед. Их укрыл высокий узкий можжевельник:

– Там черный ход. Мы пройдем через кухню, потом по лестнице на второй этаж. Я покажу вам коридор, который ведет к вашей комнате.

Девушки смотрели на него, радостно улыбаясь. Они были так похожи, но все-таки разные. У Дейзи были более округлые щеки, хорошенькое личико, как у старинной фарфоровой куколки, не совсем гармонирующее с темно-карими глазами. Лицо Лилиан было скорее овальное, слегка кошачье, уголки глаз приподняты к вискам, полные сочные губы, при взгляде на которые у него опять глухо застучало сердце.

Граф не мог отвести взгляда от ее губ. Лилиан сказала: