– Француз, если ты сейчас не захлопнешь варежку, я тебе хвост откушу, – театрально пригрозил ему Макс, и за дверью тотчас повисла тишина.

Он единственный, кому Марсель подчиняется безоговорочно.

Тем временем Елисеев отворил квартиру, и перед нами появился нарушитель спокойствия. При виде его у меня челюсть рухнула на пол: от того собачонка не осталось и следа. Как я и предполагал, за эти четыре месяца он превратился во взрослого парня ростом с меня. Единственное, что выдавало его возраст, так это худощавое телосложение. По сравнению с ним я выгляжу крепышом. Но когда он начал носиться вокруг нас, я понял: внешне он хоть и кажется взрослым, но в душе всё тот же ребёнок. Глядя на него, родственники не могли сдержать смех. Я бы тоже с удовольствием посмеялся, если бы умел. Наконец, набегавшись, Марсель кинулся к Александре, поставил на неё лапы и прижался к ней мордой.

– Здравствуй, мой мальчик, – она давай наглаживать его по голове, – ты соскучился? Я тоже скучала по тебе.

Стыдно признаться, но в тот момент во мне взыграла ревность. Я-то думал, что он первым делом бросится ко мне, ан нет. Но я тут же взял себя в лапы и отмахнулся от этого низменного чувства. Не хочу, чтобы оно завладело моей душой. Шура – наша кормилица, так по кому Марсель должен скучать больше всего?

Не знаю, как долго бы длились эти обнимашки, если бы не вмешался Макс.

– Француз, отстань от моей жены, – нарочито строгим голосом приказал он, – дай ей с дороги раздеться.

Тот тяжело вздохнул, отошёл в сторону и, усевшись на задние лапы, принялся разглядывать прихожую, словно не я, а он впервые оказался в этой квартире. При этом на меня ноль эмоций, будто я пустое место. Я думал, что это с ним? Может, я так изменился и он меня не признал? Я даже посмотрелся в большое зеркало в шкафу. Да нет, вроде выгляжу как прежде. Пока родственники раздевались, я подошёл к нему и сел напротив.

– Привет, Марсель. Ты почему даже не смотришь на меня? Не узнал, что ли? – спросил я.

– Я обиделся на тебя, – по-прежнему рассматривая рисунок на обоях, ответил он.

– За что? – не понял я.

– За то, что ты уехал и так долго не возвращался, – всё так же не глядя на меня, заявил он.

Услышав его ответ, я вновь убедился, что, по сути, он ещё щенок. Разве может взрослый пёс предъявить такую претензию?

– Ну я же не нарочно, – ухмыльнулся я. – Ты же понимаешь, что это не от меня зависело?

– Понимаю. – Вздохнув, он наконец удостоил меня взглядом и признался: – Просто я скучал по тебе.

Я обратил внимание, что раньше его глаза были бледно-голубыми, а теперь стали синими, как океан.

– Я тоже скучал, – по-собачьи улыбнулся я, – и думал о тебе каждый день.

– Правда? – с сомнением спросил Марсель.

– Конечно.

На радостях он набросился на меня, как на сахарную косточку, и давай лобызать моё… тьфу ты леший, опять чуть не оговорился. Ну, вы поняли, морду. Он так тщательно умыл меня, что теперь я могу неделю не наводить марафет. Шучу, конечно, а то ещё подумаете, будто я грязнуля. Я очень даже чистоплотный пёс.

– Марсик, ты уже зацеловал Трисона до беспамятства, – улыбнулась Александра, – лучше покажи ему квартиру и вашу комнату. А я пойду переоденусь, приготовлю что-нибудь поесть, и будем все вместе обедать, вернее ужинать.

– Ав, – глядя на неё, звонко гавкнул Марсель, потом снова посмотрел на меня и с важным видом сказал: – Иди за мной, я проведу для тебя экскурсию.

От одного хвастунишки уехал, к другому приехал. Теперь будет при каждом удобном случае напоминать мне, что он здесь первым поселился. Как сказал бы мой первый подопечный Сашка: «Дитё, оно и в Африке дитё».