– Я постараюсь найти вашего телефонного хулигана, – наконец прервал он затянувшееся молчание.

– Я не об этом, – возразила она, – вы ведь меня поняли?

– Да, – сдержанно сказал Дронго, – понял…

– И ничего не хотите мне сказать?

– Зачем вы рассказали мне об этом?

– Вы же сказали, что все поняли, – напомнила она ему.

– Может быть. Но в любом случае я пытаюсь не превратиться в дурака. Или подлеца. В такой ситуации очень трудно пройти по лезвию бритвы.

– Вы всегда так уходите от конкретного разговора?

– Когда я чувствую себя в подобной ситуации – всегда.

– Вы думаете, что я вам навязываюсь? – неожиданно спросила она.

– Нет, не думаю. Но я пытаюсь вас понять.

– Мне тридцать пять лет, – упрямо повторила она, – у меня прекрасный муж, взрослая дочь. У меня есть все, чтобы быть счастливой. У меня даже превосходные отношения с моей свекровью, что бывает достаточно редко. И единственное, что мне не хватает в жизни, – это… – Она замялась, подыскивая слова.

– Друга, – сказал Дронго за нее.

– Да, – торопливо согласилась она, – мне не хватает именно друга.

– И вы решили, что я могу заменить вам подобного друга? – поинтересовался Дронго.

– Нет, не заменить, – возразила она, – конечно, нет. Я предполагала, что именно вы сможете стать таким другом.

Он замер. Слова прозвучали достаточно откровенно. Как и в прошлый раз, он не знал, что ответить. Но гостья по-другому поняла его молчание. Очевидно, сделанное признание далось ей слишком тяжело.

– Наверно, я напрасно пришла к вам, – торопливо сказала она, вставая. – Извините меня. Я наговорила вам кучу разных глупостей…

– Сядьте, – коротко сказал Дронго, – и не нужно так нервничать. Мы еще не закончили наш разговор.

Это было сказано таким требовательным тоном, что гостья замерла.

Дронго молчал. Он чувствовал себя не совсем уверенно. С одной стороны, нужно было попытаться объяснить ей ситуацию, с другой стороны, это нужно было сделать настолько деликатно, чтобы ее не обидеть. Он не находил нужных слов.

– Вы считаете меня экзальтированной дурой? – вспыхнула она.

– Нет, – мягко ответил он, – не нужно так реагировать. Вы совершаете ошибку, которую обычно совершают все люди. Вы думаете в этот момент только о себе, даже не представляя, в какой сложной ситуации находится ваш собеседник.

Она удивленно взглянула на него. У нее были красивые глаза. И дело было даже не в миндалевидной форме – они у нее были не просто карие, а какого-то мягкого, бархатного оттенка. Сначала она нахмурилась, затем улыбнулась.

– Помните у Моэма? – спросил Дронго. – Джулия должна была думать не только о себе, но и о друге, который уже ничего не мог сделать?

– Надеюсь, вы чувствуете себя гораздо лучше того друга? – Она улыбнулась, показывая ровные белые зубы.

– Не знаю, – улыбнулся Дронго. Ему понравилось, что она почувствовала обстановку и настолько успокоилась, что смогла взглянуть на ситуацию с комической стороны.

– Знаете, что я еще вспомнил: говорят, что Ремарк очень нравился женщинам. Но сам он не всегда и не во всех случаях чувствовал себя достаточно уверенно. И когда он познакомился с Марлен Дитрих, которая ему очень понравилась, он интуитивно понял, как заинтересовать эту богиню. Тогда он полушутя-полусерьезно признался в своей импотенции.

– Что она ему ответила? – спросила гостья, нервно теребя ручку сумочки.

– Она сказала, что всегда мечтала именно о таком мужчине!

Дронго понравилось, как она смеется. И то, что она наконец убрала руки со своей сумочки и поправила прическу.

– Вы умеете сбить напряжение, – признала она. – Вы умело пользуетесь своими приемами. Я как психиатр это вынуждена признать.