Она не хотела спускаться вниз по ступенькам. Хотела просто побыть наверху и взглянуть на безлюдный мост. Немного успокоить мысли и выровнять их поток точно так же, как ровно куда-то бегут энергичные воды Урала. Но мутно клубящийся дым над водой поманил её вниз, и, нырнув на правую боковую лестницу, она поспешила на мост.

В ярком жёлто-оранжевом свете закатного солнца над рекой облаками стелился густой туман. Вечерний воздух остывал, а лёгкие испарения превращались в волшебный белый дым, приглушая пыльное золото октябрьских красок.

Металлический мост под ногами слегка пружинил, отдавая мелкими вибрациями в подошвы. Лиза остановилась в самом начале моста, сложила руки на перилах, словно примерная ученица за школьной партой, и прищурила в свете холодного рыжего солнца ресницы. А потом внезапно вспомнила, что у неё есть ещё одно важное дело.

Придержав коленкой рюкзак, она расстегнула замки и запустила в него руку. Одну из двух мягких круглых подушечек нащупала сразу, и в ту же минуту на свет появились светло-зелёные наушники. Она нашла их сегодня после урока физкультуры под лавкой в школьной раздевалке для девочек и решила их там не оставлять. Впереди ведь каникулы, будет много секций и тренировок, и кто-то наверняка их заметит. И вдруг – ну, мало ли! – захочет присвоить… или сломать…

А она обязательно найдёт хозяйку. У кого-то она уже такие видела. Осталось только вспомнить, у кого.

Лиза вернула рюкзак на спину и покрутила свою находку перед глазами. Пальцами нащупала разъём со вставленной в него картой памяти и нашла кнопку «play». Поколебавшись всего секунду, легонько надавила на неё и услышала неразборчивое шипение. В беспроводных наушниках заканчивался заряд, но расслышать слова ещё было вполне возможно.

Тёмно-рыжие брови её удивлённо взлетели вверх, и рассеянный взгляд разноцветных глаз устремился в туманные дали.

Мягкий голос в наушниках пел о том, как листья цветов по утрам покрываются белым дымом…

В квартире на улице Дружбы было шумно и вкусно пахло. В воздухе плавали ароматы жареной рыбы, печёных котлет, свежих капустных салатов со свёклой и луком и тыквенных пирогов. На подоконнике охлаждалась гигантская кастрюля с только что сваренным яблочным компотом. А из духовки скоро должна была подоспеть картофельная запеканка.

В трёх комнатах стандартного размера жили семь человек и два кота.

Отец появлялся дома редко, лишь по ночам гремел на кухне тарелками и крышками кастрюль, а уходил на работу в лесоохрану с утра пораньше, пока все ещё спали.

Мама тоже поднималась ни свет ни заря и мчалась в столовую детского сада, чтобы к приходу малышей наварить огромные кастрюли с кашей и сладкими напитками. Вся её жизнь состояла из готовки, потому что в свободное от работы время она продолжала жарить, варить и печь для своей огромной семьи. И, как ни странно, ей это нравилось.

Четверо старших детей в семье появились очень быстро и друг за другом.

Первенцу Пашке, – родные его так и звали – Павел Первый, – недавно исполнилось девятнадцать. Летом он окончил колледж, и сегодня его провожают в армию. От родителей ему досталось всего понемногу: бледная белая кожа и голубые глаза от мамы, а жёсткие медно-рыжие волосы от отца.

Саня летом после школы поступил в один из университетов города на электроэнергетический факультет и сейчас учился на первом курсе, постепенно вливаясь в учёбу. Ему ироничные родственники дали прозвище Александр Второй. Потому что первым Александром был отец семейства, и сын получился точной его копией. Одна сплошная конопушка с тёплыми светло-карими глазами.