Но это только фалып,
застрявшая внутри.
Отныне не дивлюсь
и не бегу,
как прежде.
Всё это где-то там,
в мерцающей дали.
За это злиться на себя
теперь не вправе.
Что было, то ушло,
растаяло вдали.
И даже, если путь
никчёмен был, бесславен,
но всё же освещен
был радостью любви!
«Вот наш парк…»
Вот наш парк,
заповедная зона.
Вот овраг,
где давно уж не плещет ручей.
Вот скамья,
где под клёном зелёным ветвистым
я сижу
одинокий, поникший, ничей.
Я сюда
прихожу, как обычно, под вечер.
Шелест крон
и пурпурный сквозь ветви закат,
это фон,
что красив, но, конечно, не вечен,
и, погаснув,
меня возвращает назад.
В старый дом,
где ничьи не слышны диалоги,
где молчит фортепьяно,
ракетка пылится в углу,
где давно
в интернете не ищут дороги,
по которым идти
или плыть я уже не смогу.
Только в парк,
в заповедную зону,
в тот овраг,
где давно уж не плещет ручей,
на скамью,
где под кленом зелёным ветвистым
я сижу
одинокий, поникший, ничей.
«Опять вернулся в свой режим…»
Опять вернулся в свой режим.
Опять не сплю до полвторого.
И мой покой не восполним,
Бессонницей наполнен снова.
Как я хочу вернуться вновь
К звезде полуденного зноя,
И раствориться в теплоте
Её уютного покоя.
Забыть о том, что жизнь прошла,
Оставив только то, что в прошлом,
Чтобы умчалась суета,
Оставив память о хорошем.
Тогда усну, уткнувшись снова
В покой, тепло и красоту.
Как странно всё же мир устроен,
Смешав любовь и суету.
Не Северянин…
He Северянин я, не стихотворец,
Не миротворец (уж слишком груб!),
Лишь царедворец, с собоюборец
Всё растерявший, как листья дуб.
Пишу не стансы и не романсы,
А лишь замансы из разных строк,
Перформансы мои – засранцы,
Остались в прошлом, пошли не в прок.
И дамы в белом или в жасминном,
В малиносинем и голубом
Бередят память, как будто тмином
Янина кормит бутербродóм.
Кабриолеты и пистолеты
Красиво встанут в никчёмный ряд.
Мне не плевать, ведь только это
Лишь для меня, как некий знак.
Как ночь чудесна и как случайна,
Как восхитительно темна,
Я убиваю время тайной,
Такой неслышной и рубирайной,
Такой застенчиво-игральной,
Она со мной сейчас одна…
Женский плач
Эта ночь над головой
Ярко звездами мерцает
Без тебя, мой дорогой,
Я одна и тихо таю.
С той поры, как ты ушёл,
Мне оставив это небо,
Не могу найти я слов,
Чтоб тебе отправить следом.
Объяснить, как ты не прав,
Как люблю тебя без тени,
Мой упрямый, дикий нрав
Пред тобою на коленях.
Возвращайся, не томи!
Простынь белую расправлю,
И узнаешь как люблю,
Что случилось, всё исправлю.
«Ты войди, пройди на кухню…»
Ты войди, пройди на кухню,
Скатерть застлана, присядь.
И не мой посуды груду,
Просто жди, я буду в пять.
Я войду, как было прежде,
Чуть затронутый дождём,
Но с проснувшейся надеждой,
Что друг друга вновь найдём.
Мы не будем притворяться,
Объясняться, чтоб узнать,
Что случилось между нами,
Как смогли всё потерять.
Купите полную версию книги и продолжайте чтение
Купить полную книгу