Темные потоки воды трепят мои волосы, создавая неуклюжую иллюзию водорослей. Мои глаза темнеют, а вместе со светом, из глаз уходит и моя жизнь.

Вдруг что-то больно бьет меня в грудь, затем швыряет меня в сторону так, что я отлетаю на пару метров, увлекая за собой камни и тела. Вода становится мутной. Я закрываю глаза и тону.

Я открыл глаза и понял, что лежу на траве где-то в открытом поле. Мне было слегка не по себе; я совершенно не помнил, как сюда попал. Хотя в этот момент совершенно не хотелось ни о чем думать. Я посмотрел в небо. Облака по-прежнему бежали к горизонту, порой они принимали форму животных или птиц.

Я вспомнил, что когда-то в детстве (как и все, наверное) видел в обычном необычное. Как всё же забавно видеть то, что другие даже не замечают. Именно в этот момент я понял, что эту возможность дает именно Бог. Взрослея, человек прячет в себе Бога и дар: видеть то, что видит Он. В раннем детстве и в старости любой человек постоянно совершает ошибки, и нуждается в заботе и внимании. Говорят, старик, как ребенок…

Быть может, человек так устроен, что чем ближе к Богу, тем более он зависим от Него. Отец наш Небесный хочет заботиться о нас.

Как-то очень вальяжно, хоть и прихрамывая, пошёл дождь, оставляя свои мокрые следы на некоторых участках дороги, словно указывая направление, в котором мне необходимо было двигаться. Асфальт делил с воздухом живительную влагу, испаряя воду, накопленную за две недели проливных дождей.

Солнце то пряталось за хмурые тучи, то, видимо, согласно сложившейся традиции, снова сушило мою рубашку; играло бликами в мелких лужицах асфальта и заливало оранжевым светом поле пшеницы.

Я встал и пошёл по обочине дороги, мягко ступая по песку или пробивающейся траве, кутая босые ноги в серых клубах пыли.

Город остался далеко позади, и моими попутчиками были только свежий воздух и мысли, которые часто одолевают скитальцев вроде меня.

Мне было спокойно и легко, словно небесная благодать опустилась на мои избитые постоянными стрессами плечи.

Где-то далеко в небе зарождалась гроза. Глухие раскаты грома бойко отзывались в покойном небе, которое не отваживались покорить даже птицы.

Я спокойно шёл, не обращая внимание на угрозы неба. Делал вид, будто глух к предупреждениям о буре; лишь изредка бросал косой взгляд на яркие стрелы, которые разбивали небо на осколки. Поднялся резкий ветер, который то и дело подталкивал меня в спину, намекая на то, что мне следует поторопиться в поиске укрытия от разгулявшейся стихии.

А я просто шёл вперёд, всматриваясь в даль. Мне некуда было торопиться. Меня ждала лишь мама, как и положено всем матерям. С одним только минусом – она ждала меня уже много лет.

Я потерял её в раннем детстве, когда так легко верится в добро и чудеса, когда жизнь определена, когда уверен в том, что мама всегда права и всегда сможет помочь в маленьких, но довольно слёзным проблемах. Приятно было осознавать, что с тобой ничего не может случиться, потому что мама рядом. А теперь её нет.

Я был очень капризным ребёнком, и мать всегда потакала моим шалостям. Она готовила мне «особенную» еду, сочиняя при этом забавные истории, благодаря которым я с лёгкостью уплетал ужин и давал ей возможность отдохнуть от забот, которыми вдоволь её награждал. Она, вероятно, отдала всю себя мне, без остатка даже для собственной жизни. А мне так хочется отдать половину себя; большую часть, с той надеждой, что она снова будет рядом.

Знакомые говорят, что, если бы она была жива, то, возможно, я бы не так сильно любил её. Но для меня их слова обычный бред и непонимание, с которыми они пытаются поделиться, чтобы произвести впечатление критика жизни.