На второй день «военных действий» «населением занятых районов» было провозглашено новое правительство Финляндии, чем окончательно юридизировано положение карательной экспедиции, призванной уничтожить «клику финских буржуазных правителей», продавшихся международным империалистам. Властью финского народа, при помощи великого Советского Союза, на их место пришло правительство, отражающее народные интересы. Помощь Советского Союза была налицо. Новое правительство также. Чьи интересы оно отражало, должно было показать будущее. Что касается настоящего, то договор с Советским Союзом оно действительно заключило. Содержание последнего было напечатано в газетах и еще до этого весьма эффектно передано на французском и русском языках по радио. Передача на французском языке, представлявшая собой нечто новое и совершенно неожиданное, произошла до русской передачи, так что все было обставлено даже интригующе. Одно было неясно, населением каких занятых районов провозглашено это правительство. На Карельском перешейке советские войска прошли всего лишь до Териок, т. е. несколько дачных остановок. Немного больше могли они продвинуться и на отдельных участках восточной безлюдной границы. Самое же главное, что в первые два дня войны стал очевиден ее особый характер и, в частности, поголовный уход или увод всего населения.

Оставалась неизвестной и резиденция нового финского правительства. Однако это были детали, о которых, по военно-стратегическим соображениям, советское правительство говорить подробно не намеревалось. А раз так, то гражданам советской страны приходилось также молчать, что было им не так уже трудно. Заключив договор с новым финским правительством, замолчало и само советское правительство. Ежедневные сводки о военном положении давал, как известно, штаб Ленинградского военного округа. Он же отвечал изредка на издевательства и «клевету» заграничной печати по поводу неудачи с завоеванием маленькой Финляндии, указывая, что имеет свои собственные планы, в которые рекомендует другим не вмешиваться.

Новое финляндское правительство сразу же после своего образования приняло два существенных решения. Первое – это воссоединение с советской Карелией. Второе – создание народной армии Финляндии. Отсутствие финского народа при формировании финской народной армии не могло явиться, конечно, препятствием, так как была советская Карелия, часть будущей Финляндии, откуда можно было брать солдат. Для доказательства, что это солдаты финской, а не Советской армии, на них надели нечто вроде погон, о возможности появления которых в то время Красная армия еще не помышляла. Когда на улицах Ленинграда появились одиночные фигуры финских народоармейцев, то было интересно и занятно. Позже это примелькалось. Ко мне заходил даже в квартиру один такой народоармеец в погонах, мобилизованный студент одного из моих институтов, сдать экзамен. Он не был карелом, но родился где-то поблизости от них, почему и попал в народную армию Финляндии. Новое финское правительство подробно, правда, не говорило о принципах комплектования этой армии, так как предпочитало тоже молчать.

Кто говорил, так это корреспонденты газет, но о продвижении советских войск они также ничего не могли сказать. На Карельском перешейке всю зиму по существу простояли перед линией Маннергейма. На востоке после глубокого продвижения со стороны Ухты последовал жесточайший разгром наступавшей Советской армии и ее отход на исходные позиции. Дальше же все замерло.

Оставались только военные эпизоды. Они представляли неограниченное поле для показа и воспитания советского патриотизма. Были и другие темы, например, народное правительство Финляндии. Говорить о восторгах и проявлении патриотизма финского народа в связи с этим правительством было трудно из-за нахождения его по ту сторону фронта. Однако жизнь разносторонняя. Нет финского народа, зато есть финские пленные, хоть и одиночные. Среди них встречаются офицеры. Можно говорить об их «классовой ограниченности и просто тупости» в вопросе свершившегося внутриполитического переворота в Финляндии. В самом деле, одному офицеру, чуть ли не полковнику, протягивают в руки газету с содержанием договора между новым правительством его страны и СССР, а он молчит и не желает как-либо реагировать. Это ли не классовая ограниченность, достойная внимания советской печати и советских граждан.