Они повидали города, окруженные мощными каменными стенами и наполненные великолепными общественными зданиями и богатыми особняками. Эти города стояли среди плодородных земель, где выращивались виноград и всевозможные ароматные и сладкие фрукты.

Среди прочих результатов таких приключений было обнаружено, что тот, кто возвращался из дальних походов, утрачивал привычку к мирному труду; и хотя на чужбине погибло более половины их товарищей, вернувшиеся воины все еще мечтали о сражениях, грабеже и новых приключениях. Они бездельничали, вели себя высокомерно и раздражительно и даже стремились к установлению какого-то господства над мирными семьями, жившими за счет своего труда. Последние поначалу радостно приветствовали нежданное возвращение этих воинов и с восторгом выслушивали истории об их героизме и приключениях, пересказываемые возле домашнего очага; но их высокомерное поведение, их праздность и хвастовство постепенно становились нетерпимыми. Каждый день возникали новые конфликты, обычно заканчивавшиеся кровью. Жены этих героев вели себя еще более высокомерно, чем сами воины, и осмеливались обращаться со своими вассалами как с рабами, как это делали дамы в странах, через которые столь славно прошли их мужья.

И поскольку дела дошли до такого состояния, то согласно обычаю на совещание в старый лагерь созвали вождей – чтобы поразмыслить над общими интересами народа и попытаться положить конец распрям. Мужчины всегда отправлялись на эти собрания вооруженными; женщины обычно приходили, принося с собой еду и питье, потому что, как правило, эти сходки завершались празднованием, длившимся целую ночь.

Наутро назначенного дня по всей долине разнеслись звуки труб, и можно было увидеть, как со всех уголков долины жители толпами стекались к холму. Задолго до этого через реку рядом с устьем впадающей в нее малой речки был построен деревянный мост. Когда вожди племен, сопровождаемые массой народу, появились около моста, они обнаружили, что он занят воинами, чьи ряды намного возросли за счет молодых мужчин долин и даже других воинов, чуждых местным племенам.

«Место сбора для народа в лагере, а не здесь, – заявил один из вождей. – Дайте нам пройти». – «Вы не пройдете, – ответил один из воинов, – не выслушав условий, которые выдвигаем мы». – «Мы не нуждаемся ни в условиях, которым надо подчиняться, ни в условиях, которые надо навязывать, – возразил первый. – Люди этой страны – свободные люди, и эта земля – их, в долине и на горах; дайте нам пройти!» – «Тогда вам придется это сделать силой», – ответил воин, наполовину обнажив свой меч.

Долгий рев возмущения последовал за этим неповиновением, и оружие засверкало на солнце среди толпы, как вспышки молнии. Однако вожди восстановили тишину и обуздали толпу. Затем они вместе дружно приблизились ко входу на мост, и один из них произнес следующее: «Что вы хотите? Вы не принадлежите нашим племенам! У вас нет стад, и жен, и детей, родившихся в этой долине! Какие условия вы собираетесь нам навязать – нам, равным с вами? Говорите! Что вы можете потребовать больше того, чем уже обладаете? Какие несправедливости совершены в отношении вас? Почему вы привели с собой людей, чуждых для этой страны, которых мы не знаем и которые не имеют права претендовать на что-либо общее для нас?»

«Ответь ему, Сигильд!» – сказали в один голос все воины. Вперед вышел Сигильд. Это был симпатичный молодой человек, уроженец этой долины, высокий и стройный, со спокойным выражением лица, а борода его только начала расти; грудь была защищена бронзовым панцирем, блестевшим на солнце; его белые руки были открыты и украшены браслетами из золота. Он презирал шлем, и его светлые волосы, скрепленные на макушке золотой заколкой, спадали на спину; чейзы (вид штанов, где штанины имели разрезы по всей длине ног, соединяемые завязками), отделанные в ярких цветах, закрывали его ноги; подпоясан он был подобием шарфа, изящно переброшенным через плечо и левую руку. На боку висели небольшой щит и меч. Он улыбнулся, подал знак рукой, как будто прося тишины, и произнес: