Три самые известные в деревне и смелые на язык женщины живут в нескольких шагах от лавок, дальше по главной дороге. Все они, если можно так выразиться, выступают «почётными мужчинами» в том смысле, что им пришлось взять на себя мужские роли и обязанности. Рокиах и Росни руководят бригадами по пересадке риса – эта работа требует от них ведения переговоров с крестьянами, при этом Росни – вдова, а у Рокиах муж жив, но считается довольно слабоумным, поэтому она взяла на себя контроль над семейными делами. Третья женщина, повитуха Ток Сах Бидан, тоже вдова – уникальное место в жизни деревни она занимает благодаря своему образованию и четырём с лишним десятилетиям в своём ремесле.

В самом конце главной деревенской дороги находится несколько домов бедных селян, которые по большей части принадлежат к политической оппозиции. Многие из наиболее острых критических замечаний и мнений, которые я слышал в Седаке, высказывал безземельный батрак Пак Ях в беседах со своим таким же бедным шурином Тощим Матом и его другом Дуллахом. На этих людей и других их друзей и родственников, которые время от времени присоединялись посидеть вместе с ними на грубых скамейках под домом Пак Яха, я всегда мог рассчитывать, когда хотел услышать мнения, резко расходившиеся с позициями приверженцев ОМНО в лавке Басира, или состоятельных членов оппозиционной партии, таких как Хаджи Кадир.

По своей структуре расселения, экономике, размерам и истории Седака является вполне типичной рисоводческой деревней в равнинной части Кедаха. Но поскольку таких деревень насчитывается сотни, стоило бы вкратце объяснить, почему я решил поселиться и проводить исследования именно в этом месте. Прежде всего мне была необходима деревня, жители которой так или иначе занимались исключительно выращиванием риса, и Седака этому требованию идеально соответствовала. Из всех отцов местных семейств только двое получают зарплату за свой труд: один из них работает водителем грузовика в ассоциации земледельцев, а другой проверяет содержание влаги в рисовых зернах в местном государственном закупочном комплексе. Однако в свободное время оба эти человека также занимаются земледелием. По сути, в Седаке нет ни одного домохозяйства, которое не занималось бы выращиванием риса в настоящее время или в прошлом, если речь идёт о пожилых супружеских парах. Преимущество монокультуры риса заключается не только в её репрезентативности для большинства деревень в долине реки Муда, но и в том, что задача изучения доходов местных жителей и экономической стратификации решается здесь относительно просто. Для деревень, расположенных на окраинах зоны ирригационной программы, напротив, характерна гораздо более диверсифицированная экономика, в структуре которой могут присутствовать рыболовство, мелкие участки для сбора каучука и работа на плантациях. С другой стороны, община рисоводов вполне напоминает рыбацкую деревню, в которой бывает всего два улова в год.

Следующее моё требование, безусловно, было наиболее строгим: в деревне, где я планировал остановиться, должны были проводиться исследования до 1971 года, когда началось внедрение двойных урожаев, – тем самым появлялась возможность выявить хотя бы основные изменения в локальной экономике. Этому условию соответствовали всего три или четыре деревни, и Седака была первой из них, где я побывал. Местный староста Хаджи Джаафар не только радушно отнёсся к идее поселить в своём селе чужую семью, но и после короткой беседы счёл возможным сдать мне часть большого дома Хаджи Кадира, чьи дети уже выросли и стали жить отдельно. Поскольку столь насущные вопросы были решены без затруднений, а впечатляющий закат и понимание того, что на южной стороне я всегда буду видеть внушительные красоты Гунун-Джерая (главной вершины Кедаха), рождали эйфорию, этого оказалось достаточно, чтобы принять решение в пользу Седаки безотлагательно