Имя Хаджи Метлы вскоре прозвучало вновь, когда я расспрашивал нескольких селян, собравшихся под домом Пака Яха, о предоставлении денег взаймы и практиках кредитования, существовавших до того, как стали внедряться двой ные урожаи. Когда Нор разъяснял мне смысл печально известной системы кредитования пади кунча, он начал свой рассказ с таких слов: «Именно так поступил бы Хаджи Метла». Эта система подразумевала аванс наличными примерно за шесть месяцев до сбора урожая, который нужно было погасить установленным объёмом (кунча) риса-сырца во время сбора урожая – на практике это обычно означало, что эффективная годовая процентная ставка по такой ссуде составит около 150 %. В течение по меньшей мере полувека, вплоть до 1960 года, именно так выглядела стандартная форма сезонного кредита, который предоставляли лавочники, рисовые мельницы, ростовщики и отдельные богатые землевладельцы. Практически все, кто следил за рисовым хозяйством, называли эту систему как основным фактором непреодолимой бедности рисоводов, так и причиной невозможности расплатиться по долгам, из-за чего постоянно нарастала концентрация земельных наделов[62]. Кроме того, было очевидно, что в этих местах имя Хаджи Метлы и система пади кунча означали примерно одно и то же.

Если практика пади кунча находится в опасной близости от строго запрещённого в исламе взимания процентов, то Хаджи Метла, похоже, ещё и стал ростовщиком чистой воды. Тощий Мат рассказывал, что Хаджи Метла регулярно ссужал деньги – обычно по 100 ринггитов – на шесть месяцев, требуя вернуть 130 или 140 ринггитов. По словам Мата, «его сыновья Хаджи Расид и Хаджи Ани делают то же самое. Это грешно[63]. Они занимаются этим уже семь поколений. Их заботит только этот мир». Утверждалось, что отчасти эти заёмные средства сами представляли собой кредиты – иными словами, Хаджи Метла брал деньги у крупных китайских ростовщиков под 40 %, ссужал их крестьянам под 80 %, а разницу забирал себе. В глазах этих селян тот факт, что он работал в сговоре с китайскими кредиторами, находившимися в городе, был ещё худшим проступком, чем если бы он действовал самостоятельно. С другой стороны, то, что китайцы занимаются предоставлением денег под проценты, практически не вызывает нареканий – и это ожидаемо. В конце концов, для китайцев это обычная деловая практика, на которую в их религии нет никаких запретов. Но у малайца – представителя своей общины, своей религии, а в данном случае ещё и хаджи – занятие ростовщичеством наперекор его явному осуждению в Коране вызывает самое глубокое порицание[64].

Однако краеугольным камнем состояния Хаджи Метлы, тем способом, при помощи которого большинство земель попали ему в руки, была практика джуал джанджи (буквально: обещанная продажа)[65]. Нор, Пак Ях и Тощий Мат могут с лёгкостью назвать имена семей в окрестностях, чьи земли при помощи этой практики достались Хаджи Метле. Работала она следующим образом: Хаджи Метла давал человеку в долг значительную сумму, а взамен право собственности на всю или часть земли заёмщика переходило к нему. Письменный договор предусматривал, что если к определённой дате заёмщик отдаст исходную сумму (почти всегда меньшую, чем рыночная стоимость земли), то он сможет вернуть и свою землю