Около БТРа уже пахло закипевшей кашей. Сперва я даже не узнал запах. Что-то далекое, совсем из другой жизни, из другого мира. Вдруг до меня дошло – гречка! Лиза готовит гречневую кашу!

– Это правда? – я поглядел на приятеля. – Я не сплю?

– Ты о чем? О каше? – подполковник улыбнулся. – Точно. Есть такое дело. Гречка в припасах Фомина была.

Вдыхая аромат давно забытого деликатеса, я не знал радоваться этому или негодовать. С одной стороны сейчас мы попробуем настоящую гречневую кашу, но с другой… С другой, в некоторых поселениях люди едят заплесневелое зерно из заброшенных, зачастую зараженных элеваторов.

В этот момент мне до зуда в костяшках пальцев захотелось расквасить рожу Фомина. Живут же такие гниды! Жируют, когда все вокруг пухнут с голоду. И как нас только угораздило связаться с такой сволочью!

Как угораздило, я прекрасно помнил. Фома дал нам топливо, снаряжение и продовольствие. Без него вся наша экспедиция практически не имела шансов, что было весьма неприятно, тем более, если на кону стояло ни много, ни мало, а спасение человечества, спасение нашей планеты. Подумав об этом, я стал успокаивать себя, уговаривать, что Фомин это то неизбежное зло, с которым надо смириться, которое лучше по-возможности просто не замечать.

Это самое зло, словно протестуя против моего решения, тут же прогромыхало, вернее пробряцало рядом. Как мне показалось, Петрович нагрузил на него все имеющиеся у меня пулеметные ленты, отчего Фомин стал похож на елку, обвитую черными гирляндами, точь в точь как после веселенького новогоднего пожара. Сам мотострелок показался следом. Он сгибался под тяжестью ящика с 14,5миллиметровыми патронами.

– Внутри машины еще ленты есть, – напомнил я майору. – И не забудь сперва все это хозяйство в бензине промыть.

– Да знаю я, – пропыхтел мотострелок.

– Знает он… – буркнул я себе под нос. – Все всё знают, только как положено нихрена не делают.

В тот самый момент когда мы с Андрюхой опустили ящик с КПВТ около колес «302-го», к нам подошел Нестеров.

– Давайте подзаправимся сначала, а уж потом вплотную займемся делами, – предложил милиционер.

– Разве готово? – Загребельный покосился в сторону шипящего примуса и суетящейся рядом Лизы.

– Минут через десять будет в самый раз, – заверил Анатолий. – Как раз свои миски да котелки достанете.

В моем животе громко и протяжно заурчало, что без всяких сомнений являлось знаком полного согласия. Как говорится, война войной, а обед по расписанию.

– Идемте, – я кивнул Нестерову и тут же громко объявил: – Приготовиться к принятию пищи! Даю полчаса.

Котелки мы достали вовсе не за десять минут. Для этого дела потребовалось минуты полторы, от силы две. Единственный, кто остался в пролете, так это Главный. У него из личных вещей был лишь патронташ да то самое знаменитое помповое ружье.

– Отдай ему крышку, – попросил я Лешего.

Подполковник ничего не ответил. Пожал плечами и стал отстегивать продолговатую алюминиевую посудину.

– И еще одну капсулу энергона, – попросил Главный. – Или лучше две.

– Тоже подсел на эту штуку? – Леший с подозрением покосился на нашего старого знакомого.

– Не для меня, – Главный отрицательно покачал головой. – Пока есть время, пойду, подзаряжу мальчишку.

Он так и сказал «подзаряжу», словно речь шла о какой-то машине.

– Да ради такого дела хоть все забери, – Загребельный плюхнул узелок в крышку от котелка и протянул весь этот комплект Главному.

Я поморщился. Вдруг вспомнилось где именно Нестеров раздобыл клетчатый сверток. По-моему, там было полно разлагающихся трупов, и за километр разило смертью. Я все это вспомнил, но промолчал. Зачем портить человеку аппетит?