Скрывшись из вида суетившейся обслуги порта, оруженосец подбежал к стоянке “ Фортуны “. Один конец, державший нос уже был отвязан и судно отваливала от пирса, подняв паруса готовясь к отплытию. Сержант быстро отвязал второй конец, и кораблик, подгоняемый попутным ветром, скользнул на выход из бухты, прыгнувший вслед Пьер едва успел зацепиться за борт, и двое воинов втащили его на палубу. Потом, когда поставили его на ноги недоуменно спросили не успевшего сменить личину кутильера:

– А ты кто таков, почему оказался у нас на корабле?

Пьер осмотрел себя: поросшее шерстью тело, короткая куртка без рукавов, штаны чуть прикрывающие колени и босые ноги с задубевшими подошвами. Немного подумав он принял свой облик. Воин видимо привыкшей к странностям на судне, только поощрительно похлопал его по спине.

Каррака, тем временим набрала ход подняв все паруса. Порт Кале представлял собой полумесяц, на концах которого стояли две башни с мощными баллистами. В устье стояла каррака с пушечными портами по бокам, те, что были обращены в сторону порта закрыты, но пушки на корме и носу были расчехлены, но пушкарей не было видно. Но когда уходящее из порта судно поравнялась со сторожевым судном, то возле орудий появилось несколько солдат, которые настороженными взглядами провожали проходящее мимо судно. Капитан дал команду и корабль огибая правую башню свернула на север. Сразу при выходе из порта берег бал обрывистым и беглецы вовремя скрылись за ним, последовала новая команда, паруса упали вниз и корабль начал терять ход.

Только после этого оруженосец обратил внимание, что людей здесь прибавилось, всюду вдоль бортов сидели воины абордажной команды, многие со шрамами на лицах и открытых частях тела. Как только вышли в открытое море командир погнал солдат в трюм, палуба опустела. Солнце только поднялось над водой и позолотило верхушки небольших волн. Но вспышка, возникшая над городом, затмила светило. Сержант кинулся под навес на корму, куда заранее увели лошадей, где находились пушкари и рулевой у весла, и вовремя: резкий хлопок ударил по ушам все на мгновение потеряли слух, и, если бы корабль не укрылся за обрывистым берегом, ему бы крепко досталось. Сверху посыпались сдернутые взрывной волной обломки деревьев, обрывки рыболовных сетей, даже пролетел мимо, ужасно блея козленок, плюхнулся в воду в метрах десяти от борта. Дуб, росший у самого обрыва зашатался, почва под ним лопнула и огромное дерево свалилось в воду. На мгновение наступила тишина, нарушаемая только шлепками мусора о поверхность воды.

Очумело мотая головой на палубе стали появляться матросы и солдаты, из своей каюты выскочил хозяин судна и где тумаками, а где и руганью начал разгонять команду по местам, вновь подняли паруса и каррака стала набирать ход.

Солдаты начали очищать палубу от мусора.

Квин старался разогнать судно, чтобы уйти от возможной погони. Но он не знал, что каррака у входа в бухту при взрыве потеряло всю парусную оснастку, оно получило удар в бок такой силы, что чуть не перевернулось, все и всех, кто находился на палубе снесло в воду. Над бывшими складами поднимался черный гриб дыма, пыли и легкого мусора. Все это относилось ветром в сторону разрушенного порта. Воронка на месте взрыва образовалась диаметром около тридцати метров. Весь флот стоящий у пирсов в мгновенье пришёл в негодность, порванный такелаж, сломанные мачты, экипажи, сброшенные в воду. Четверть домов города повреждены или разрушены, погибло много мирных жителей и рабочих порта. Ущерб бал нанесен такой, что о дальнейшем наступлении на Париж не могло быть и речи, и если бы Франциск подсел войска на Кале, то без туда захватил крепость и порт.