Я сбросил их, хотел гордо уйти, но вместо этого рухнул в кресло и расплакался.

– Ты хочешь быть идеальным, Лиам, самым сильным, самым умелым, самым смелым, никогда не ошибаться, – он почти всегда называл меня моим первым именем «Лиам», тогда как остальные кликали Маркусом. – Лучше всех во всем. Но так не бывает. Иногда мы ошибаемся, иногда трусим, иногда думаем только о себе, иногда – нам лень, иногда – хочется сделать что-то наперекор другим. Это бывает, и это не страшно. Страшно, когда предают. Если ты не хочешь жить в Элизере вместе с Френом, ты можешь поехать в Ниен и жить в королевском замке, как прежде, в своих покоях. Тем более что твою учебу в Доме Хранителей никто не отменял. Выбор за тобой.

– Хорошо, я поеду в Ниен. Но… ты должен обещать одну вещь.

– Какую?

– Ты не будешь спрашивать у Френа… – я запнулся, – что случилось. Почему я заставил его дать клятву.

– Хорошо, обещаю.

Я не ожидал, что он так легко согласится.

– И я смогу вернуться в Элизеру?

– В любой день. Когда пожелаешь.

Я вскочил и выбежал из комнаты, прошептав по дороге: «Только когда Френ помрет…»

Это прозвучало как заклятие.

Поутру после завтрака я вышел во двор. Кун, мой слуга, годами чуть старше меня, из черноногих, уже вывел оседланных лошадей. Было довольно холодно, Кун хлопал себя по плечам, пытаясь согреться. В этот миг я пожалел, что решил уехать. Мог бы еще семь дней веселиться с кузенами и их друзьями – праздник Зимнего веселья продолжался. В деревушке близ Элизеры назавтра обещалась ярмарка с игрушками, глинтвейном, сладостями и горячим шоколадом. И я подумывал устроить там выступление мираклей после представления фокусников. А так получалось, что я сам себя изгоняю. Тупо как-то получалось. Потом я вспомнил, что в последний день Зимнего веселья цех оружейников устраивает свой ежегодный праздник, и можно будет очень недурно повеселиться в столице. В этот день боевые магики из Дома Хранителей показывают свое умение. И мне подумалось, что я могу записаться на поединок в своем третьем круге. Оружейники накроют столы, кабанов будут жарить на вертелах прямо на улице, мясники, прежде чем разделать туши, станут греметь ножами, а сидр выставят в бочонках вокруг статуи тощего оружейника.

Так что я решил не отступать, и мы двинулись в путь. Кун – преданный парень, кстати, как простолюдин ходит под клятвой во всем мне служить и не предавать. Один у него недостаток: любит болтать обо всем подряд, если мы в дороге.

– Маловато у нас земель в Ниене, – рассуждал Кун, труся на свой кобыле подле меня. – Вон сколько маноров в Виенском королевстве – в два раза больше, чем у нас, и Флорелла тоже много земли себе набрала. Отец говорит – сожрет нас Игер этот Гиер, и не подавится, и никакая магия не поможет. Кстати, а куда уезжал Кенрик Магик? Опять Диану искать?

– Не знаю, он не говорил.

– Надо же, семь лет как уехала, и с тех пор о ней не слышно ничего. Как в Бурное море канула.

– Больше семи, – уточнил я.

Я хорошо ее помнил, несмотря на мои малые года. Она была красивой, дерзкой и уверенной в себе. И еще она была медикусом.

«Культи Кенрика – это я заживила после ампутации, – сказала она мне перед отъездом. – Получилось идеально».

Жаль, что она не вернулась, мы бы с нею подружились. Она была магичная. Когда я был совсем маленький, она мне книги читала. А еще Механический Мастер сделал деревянных кукол, и она с помощью магии устраивала представления, заставляя кукол бегать, прыгать и говорить на разные голоса.

В королевском доме Ниена никто на нее не похож.

Дорога из Ниена на Элизеру особая. Бывало, гонцам удавалось проскакать ее за один день. А случалось, путник застревал здесь дней на пять или шесть. Мы с Куном добрались до ворот столицы к вечеру второго дня без особых приключений.