Шведы быстро хватились беглецов. Начались поиски. Как укрыться в чужой стране? Тем более – шведские власти тут же дали приметы беглецов во все кирки и пастыри. Они делали ежедневно объявления, в которых обещали крупное вознаграждение за помощь в поимке беглецов.

Трубецкого, Бутурлина и Вейде поймали в лесном массиве, скрутили и привели в дом градоначальника. Все трое были жестоко наказаны.

Пётр Майков приводит строки из письма Хилкова:

«Генерал Вейде посажен в зело тесной каморке; Трубецкого заперли в доме, где сидят осуждённые к смерти для покаяния; ночью с ним замкнуты двое караульных… лучше быть в плену у Турок, чем у Шведов; здесь русских ставят ни во что, ругаются бесчестно и осмеивают. Этот же Головин писал Андрею Артамоновичу Матвееву:

“Извествую милости твоей, что содержат оных генералов и полоняников наших в Стокгольме как зверей, заперши и морят голодом, так что и своего что присылают получить они свободно не могут и истинно многие из среды их померли и которого утеснения и такого тяжкого мучительства ни в самых барбаризах обретается…”»

Далее Пётр Майков сообщил:

«По словам Голикова в “Деяниях Петра Великого”, один Трубецкой был оставлен в Стокгольме, a прочие генералы и офицеры развезены по разным городам врознь и все содержатся зело жестоко».

Ну а что же Пётр I?

Западная Европа бурно радовалась «успехам» царя, ставшего сатрапом антирусских сил. Была выбита памятная медаль, где Пётр I изображён на коне с выпадающей из рук шпагой, в сваливающейся с головы шапке и утирающим градом текущие слёзы. Надпись гласила: «И исшед вон, плакася горько».

Впрочем, «плакася» Пётр вряд ли. За всё своё царствование он никогда не жалел людей, уничтожая их десятками, а то и сотнями тысяч, ради своих сиюминутных идей.

История Северной войны знает не один пример, когда венценосный «полководец» показывал себя трусом. Однажды Карл XII окружил сильный русский отряд под Гродно. Несмотря на троекратное численное превосходство над противником, Пётр, «в адской горечи обретясь», приказал «всё бросить и помышлял лишь о бегстве и собственном спасении». Дождавшись ледохода, русские войска по его приказу утопили в Немане всю артиллерию и ушли в Киев. Шведы не преследовали их из-за распутицы.

Позор Русской армии, виновником которого стал Пётр I, смыл с неё блистательный русский полководец, старый московский воевода Борис Петрович Шереметев. Кстати, именно его победы позволили в конце концов обменять Трубецкого на пленённого шведского фельдмаршала.

Уже в первые годы Северной войны Шереметев, вступив в Прибалтику с небольшим отрядом, основу которого составляла старая дворянская конница, стал одерживать одну победу за другой. Благо Пётр не мешал и не вешал ему на шею своих любимцев – иноземных генералов. К примеру, летом 1702 года, имея равные силы, он разгромил 6-тысячный шведский отряд, от которого после боя осталось всего 560 человек.

Предвижу возражения: а как же Полтава? Русскими войсками в Полтавском сражении командовал всё тот же Борис Петрович Шереметев. Пётр никаких распоряжений в ходе битвы не давал. Он лишь присутствовал на поле брани. И, конечно, славу победителя прозападные историки отдали ему.

Впрочем, сам Борис Петрович Шереметев не считал полтавскую победу особенно значительной. По отзыву Василия Осиповича Ключевского, под Полтаву пришло «30 тысяч отощавших, обносившихся, деморализованных шведов». Предыдущие победы Бориса Петровича Шереметева и других русских генералов довели шведскую армию до такого состояния, что она в течение двух месяцев не могла взять штурмом Полтаву, гарнизон которой составлял всего 4 тысячи человек.