Екатерина II, получив известие о «славной морской виктории», писала: «Европа вся дивится великому нашему подвигу… Безпристрастныя радуются успехам нашим. Державы же, возвышению империи нашей завиствующие и на нас за то злобствующие, раздражаются в бессильной своей ненависти».

Известие о чесменской победе застало императрицу по пути на царскую дачу, что на седьмой версте Царскосельской дороги, – в один из путевых дворцов, какие строились на дорогах, чтобы Екатерине было где остановиться на привал и отдохнуть. Известие мог доставить и обычный курьер. Но, по преданию, нагнав здесь кортеж императрицы, бросил самодержице под ноги захваченный русскими моряками в Чесменском сражении флаг турецкого линкора «Родос» князь Юрий Владимирович Долгоруков, сам участвовавший в этой баталии. На сём месте Екатерина и распорядилась в честь знаменательного этого события заложить церковь во имя святого пророка Иоанна Предтечи, которую стали называть Чесменской. Освятят церковь, построенную по проекту Ю. М. Фельтена, к десятой годовщине чесменской победы, и на церемонию освящения императрица явится в морском мундире.

Век XVIII, 5 июля 1780 года – день освящения церкви Рождества святого Иоанна Предтечи «Чесменская церковь» (построенной на месте, где Екатерина в 1770 году получила известие о чесменской победе)

Храм этот, выстроенный в неоготическом стиле, со стрельчатыми окнами и остроконечными башенками, как бы устремляющийся к облакам, и сегодня стоит на улице Ленсовета в Санкт-Петербурге.

В память события была выбита медаль, изображавшая, с одной стороны, портрет Екатерины II, а с другой стороны – горящий турецкий флот.

Её Величество повелели в память о победе отлить золотые и серебряные медали: «Медаль эту жалуем мы всем находившимся на оном флоте во время сего Чесменского счастливого происшествия как морским, так и сухопутным нижним чинам и позволяем, чтобы они в память носили их на голубой ленте в петлице». Надпись на медали была столь же лапидарна, как донесения из Чесмы: «Былъ». В смысле – был там и вышел победителем. Хотя моряки усмехались: «Это у турка флот был, да весь вышел».

Был отмечен и весь отечественный флот. Всему флоту было объявлено монаршее благоволение; выдано не в зачёт годовое жалованье и следуемые по уставу деньги за взятые и сожженные корабли (187 тысяч 475 рубля); нижние чины были награждены серебряными медалями на голубой ленте. Традиции российского флота сильны. Дальние наследники славы участников того сражения – современные моряки Военно-морского флота России – носят на отложном воротнике форменки, называемом у них гюйсом, три белых полоски, и одна из них – как раз память о Чесме.

Кстати, чесменскую свою славу Россия долго ещё использовала для демонстрации соседям силы и богатства империи. Любопытный нюанс: немецкому художнику Якобу Хаккерту была заказана целая серия батальных полотен о победе над турецким флотом. Получился целый живописный комикс из шести сюжетов: самые драматические моменты сражения один за другим. Ради этого с Хаккертом поделились воспоминаниями и Алексей Орлов, и Спиридов, и Грейг. Но немец жаловался, что никогда не видел, как горит корабль, и не знает, как это живописать. И тогда по приказанию Екатерины II на рейде итальянского порта Ливорно один из русских кораблей был взорван – картина, потрясшая европейцев. Расточительность русского правительства поразила великого поэта Гёте, но с точки зрения императрицы не стоило скупиться, чтобы ещё раз напомнить Европе не только о Чесме как символе силы русского флота, но и о богатстве российской казны, не жалеющей настоящего боевого корабля, будто это игрушечная моделька…