– Хм-м-м. Да. – На самом деле Юсуф ничего не видел.

Ему было всего двадцать восемь лет, но его зрение ослабело. Впервые в жизни он почувствовал себя старым. Но в следующее мгновение он заметил блеск стали. А потом еще и еще. Сотни отблесков. Целая армия.

– Хорошая работа, Сакр! Поспеши во дворец, предупреди Ширкуха. Передай ему, чтобы пришел сюда.

К тому моменту, когда появился задыхавшийся и покрасневший Ширкух, равнина, расположенная к востоку от города, оказалась до самого горизонта заполнена солдатами объединенной армии франков и египтян.

– Сколько их? – спросил Ширкух, присоединившись к стоявшему у окна Юсуфу.

– Более десяти тысяч, – ответил Юсуф. – Слишком много, чтобы мы могли дать сражение.

Ширкух нахмурился.

– Им нет нужды сражаться, – проворчал Ширкух. – Они перекроют каналы, а потом подождут у стен, когда у нас закончится еда и вода. Они позволят голоду и жажде сделать за них всю работу.

– Что будем делать? – спросил Юсуф.

Ширкух почесал бороду и задумался.

– Мы уйдем, – наконец, сказал он.

– Но мы не можем бросить жителей Александрии. Мы обещали защищать город.

– Так мы и поступим. Ты останешься здесь с тысячей воинов. А я уведу оставшуюся армию на юг, в Верхний Египет. Остается надеяться, что мои рейды отвлекут армию франков от стен Александрии.

Юсуф снова бросил взгляд на вражескую армию, которая продолжала приближаться.

– А если франки не уйдут?

– Ты должен удерживать город столь долго, сколько сможешь.

Джон сделал глубокий вдох и опустил голову в холодную воду озера Марьют. Осада продолжалась уже четыре месяца. Наступила осень, но Джон не отказывался от все более бодрящего утреннего купания. Сначала так он спасался от жары. Теперь искал спокойствия, которого не мог найти в лагере. За спиной у него сотни мусульман из египетской армии стояли на коленях у берега и молились. Они также приходили сюда каждое утро. Джон находил тихий рокот их голосов умиротворяющим. Он дожидался, когда они закончат, а потом выходил на берег. Надевая льняную тунику и сандалии, он смотрел на восток. Край солнца только что показался над горизонтом. Значит, очень скоро его будут ждать в шатре Амори.

Джон следом за египетскими солдатами возвращался в лагерь мимо пустых полей, с которых давно собрали урожай. Гряда невысоких холмов находилась между ним и городом, там расположились армии египтян и франков, люди Шавара – к западу от южных ворот, а войско Амори – к востоку. Ровный участок земли между ними обычно оставался пустым, но, когда Джон подходил к нему, он увидел, что там собралась толпа. Дюжину франков возглавлял крепкий мужчина с глазами-бусинками. Напротив него стоял высокий египетский солдат, за ним – дюжина мамлюков.

– Тошнотворные смердящие камнепоклонники! – кричал франк. – Вы крадете наше зерно. Признайтесь! – И он указал коротким толстым пальцем на египтянина.

– Нагиль! – презрительно ответил египтянин. – Кол кара!

– Ну и что сказал грязный сын шлюхи? – потребовал ответа один из франков.

– Ешь дерьмо, – ответил египтянин, тщательно выговаривая слова на языке франков.

Франк с глазами-бусинками попытался его ударить, но египтянин уклонился, а один из его товарищей толкнул обидчика сбоку. Началась драка. Джон постарался их обойти. Даже если бы его не ждали в шатре короля, он вряд ли сумел бы ее остановить. С того момента, как Ширкух начал нападать на караваны с припасами для армии, идущие из Каира, напряжение в лагере постоянно росло. Солдаты грабили соседние фермы, пытаясь найти там провизию, но еды постоянно не хватало. И по мере того как осада продолжалась, терпение солдат подходило к концу. Теперь драки между франками и их союзниками египтянами случались почти каждый день.