– Зачем так грубить?

– А ты уже не помнишь, как их не любил Филипп?

– Ну да, вообще-то, но он был бы рад, что люди приходят.

– А вот этого мы уже никогда не узнаем, – тут он был прав, но мы не успели договорить, как опять постучались в дверь.

– Ну кто там еще? – нервно произнес Энтер и пошел к двери.

Открывая дверь Энтер, ожидал услышать снова соболезнования, но услышал он другое:

– Ты кто такой? – глядя на Энтера спросил старик, стоящий у порога, который по виду был чуть моложе только самого Филиппа.

– Я здешний! Да, да, вы тоже соболезнуете, – и начал было закрывать дверь, но старик подставил ногу, – Ну что еще? – В тот момент выражение лица Энтера стало еще удивлённее.

– Вообще-то молодой человек, кем бы вы ни были, это мой дом, – сказал старик.

– Да? А вы кто? – спросил Энтер.

– Я- Сигер, брат Филиппа.

– Ааа, извините, проходите.

Впустив старика, Энтер на цыпочках прибежал ко мне и стал шептать:

– Ты знал, что у него есть брат?

– Энтер, все что я знал про Филиппа, знаешь ты.

После пятилетнего отъезда, Брат Филиппа вернулся домой, и как раз вовремя. Сигер все устроил, заказал гроб, нашел место на кладбище, и теперь он будет присматривать за Шейн и Магдалией. Мы начали оформление курсовой работы, но материалов было мало и Энтера что-то отвлекало, тут и подошел к нам Сигер и сказал:

– Может вы поможете нам сегодня, а я потом помогу вам с курсовой. Ведь с вами он провел свой последний день. Вот так мы и начали помогать с поминками.

3 июня, мы стоим на кладбище. Идет слабый дождь. Было много народу, пришедших проститься с Филиппом. Священник что-то говорил, но я прослушал всю его речь из-за Энтера. Он без конца смотрел на надгробие Филиппа, и это заставляло меня беспокоиться, особенно после моего кошмара.

– Энтер, что с тобой? – не выдержав, спросил я у него шепотом.

– Смотри на надпись! – указал он на надгробие, – написано «брат, дядя, товарищ, отец». Он был братом Сигера, товарищем для этих людей, дядей для Шейн с Магдалиной, а почему отец?

– Да ладно тебе. Мы – то его дня два от силы и потом про брата он тоже не говорил, да и тут мне, что в начале своей речи священник представил его хирургом.

– Хирург? Он же был библиотекарем!

– Потому и толкую. Просто почтим память ушедшего и вернемся к своим обязанностям.

И вправду, почему? Филипп нам не говорил, что у него есть ребенок. Священник закончил речь, пришла очередь Сигера. Только он начал говорить, как вдруг застыл, выпучив глаза в нашу сторону. Заметив это, люди начали поворачиваться к нам, и их печальные взгляды сменились в напуганные.

Не успели мы с Энтером обернуться, как мимо нас с сторону гроба прошел парень. Он шел медленно, спокойно, с опущенной головой. Дождь стал лить сильнее. Он был одет в шерсть животных, и на одной руке держал тот самый талисман, который выбросил в воду Филипп. К нам пришла лишь одна мысль – это Хьюхо. Все замерли в страхе, а Сигер смотрел на него гордо, словно говорил «молодец, что пришел». Шейн с Магдалиной смотрели на него как на брата, которого не знали. Он подошел к гробу. Смотря на мертвого Филиппа, положил на его руки талисман, медленно погладил по голове и сказал: «Покойся с миром, отец, извини что моя участь и тебе навредила». После чего он повернулся и ушел так же неожиданно, как и пришел. Когда он стал отдаляться, сквозь толпу стоящих выбежала пожилая женщина, и изо всех сил пыталась догнать его. Кто-то в толпе кричал «Стой, Мэри, не надо!», она поскользнулась, упала, и тянула руку к уходящему Хьюхо, словно хочет остановить его. Вместе с ней и все мы смотрели ему в спину, как вдруг, он растворился в дожде.