Открыв письмо, я удивился ещё более.

– Ну же, мне даже интересно, – поторапливал меня Виски, когда я с интересом разглядывал письмо.

– Нет-нет, это не может быть ошибкой, – начал я. – Томас Раилер, деревня Шинковка, Россия. Всё точно так же, как и в прошлый раз. Интересно, – распечатал конверт. Сразу стало ясно, что текст писал образованный человек, красивым почерком, вырисовывая каждый крючок. – «Дорогая Энни, снова пишет тебе твой старый дед. Ответом своим прошлым ты меня не очень порадовала. Стала ты говорить намного суше, явно отупела в этом своём Лирне. Скучаю по тебе невыносимо, скажу честно. В прошлом письме я попросил тебя приехать к нам, с псом своим хоть распрощаться, а то он умер без тебя, а до кончины своей безмолвной даже слова, лая не проронил. Тоже скучал. Знаешь, я уже стал думать о том, что это вовсе и не мне ты пишешь, что какой-то мужчина говорит за тебя, хотя, наверное, это лишь бредни старика. В любом случае, люблю тебя как дочь, как жену и как любовь, как жизнь люблю тебя. Скучаю. Рассказывай о себе побольше, старик волнуется. Пока, до скорого письма, но, видимо, не до скорой встречи. Не так ли, Энни?»

И наступила Тишина. Слишком много вопросов разом возникло к этому письму. Мало того, что в моём воображении казалось оно мне алым, словно было облито кровью, а текст начертан словно языком болью, оно было пропитано силой. Сквозь письмо этот человек словно рассмотрел меня – никому не известного, скрытого всеми способами за ширмой безнаказанности.

В воображении я сразу представлял себе образ этого человека. Сильный, старый, больной, но стойкий мужчина в военной форме, с множеством наград, с мудрыми глазами, смотрящими в глубь сути дела, умеющего отбрасывать ненужную мишуру, которую пускают в глаза такие шарлатаны как я. Куда ты смотришь, друг мой, в кого? Сквозь это письмо ты хочешь убить меня, итак убитого? Зачем?

Виски недолго находился в раздумьях. Внезапно он соскочил с места, лишь успел я заметить блеснувшую перед глазами белую искру. Виски выхватил из рук моих письмо, сжал его, не снимая ухмылки с лица, и стал рвать так яростно, что ошмётки бедной бумаги разлетались фейерверком ужасным.

– Что ты делаешь? – я попытался остановить его, но было уже поздно. Весь пол был усыпан ошмётками письма.

– Что Я делаю? – безумно переспрашивал Виски. – Я просто избавляюсь от лишних проблем.

– Разве я разрешил? Ты нарушил закон, Виски! Есть правило, нельзя уничтожать чужие письма! Они в сто раз ценнее, чем твоя грязная душа!

Виски усмехнулся:

– О, вот это ты зря. Наши души едины, друг мой, и сделал я это по твоему желанию. Ты часть меня…

– Нет это ТЫ часть меня, знай своё место, Виски! – я ударил кулаком по столу – предпринял единственную возможную меру. – И как теперь отвечать на письмо? Ты об этом подумал?

Тут Виски застонал, схватился за голову и демонстративно пропел:

– О, святые Исусы, какой же ты тупой… – он резко взглянул на меня, в глазах его читалось оскорбление. Самое яростно оскорбление, которое только можно представить. – Именно об этом я и думал, Ричи! Лучше просто не отвечать на письма от таких догадливых стариков!

– Но… если мы не ответим, то человек на том конце будет волноваться. Представь себе боль от томительного и бесконечного ожидания. Он, ведь, всё равно напишет вновь, так что какой в этом смысл? – я не понимал тупость в нём, а ему казалось, что тупость рождается во мне.

Он промолчал. Иногда я задаюсь вопросом, что творится в его пустой голове, какие процессы протекают там? Вряд ли он приходит ко мне из-за того, что просто хочет приятно провести время или поработать на благо других. Тогда зачем ему всё это? У меня есть привычка задавать вопросы, осознавая, что никто не даст мне нормального ответа.