– Смотрит, – подтвердил он.

Клинт подался немного вперед и посмотрел в проем между двумя рядами сидящих людей.

Повозка проезжала через многие деревни и фермы вблизи Солтиса, поэтому ни одно из лиц не казалось знакомым. Как и говорил Флин, с другого края за мальчуганом сидела девушка в голубом платье, заплетенными русыми косами и румянцем на щечках. Ее правый глаз действительно смотрел в сторону Клинта, когда как левый бегал по написанным строчкам сжимаемой книги. С обложки ему улыбалось выбитое в коже лицо старика с гладкой короткой бородой, выкрашенной в серый.

Клинт отпрянул.

– У нее левый глаз косит, – сказал он.

– И что? – возмутился Флин. – Она им теперь не видит что ли ничего? И если бы она хотела, то увела бы его в сторону.

– Уверен, что понимаешь, как работает косоглазие?

– А вот умничать здесь не стоит! – выкрикнул Флин, но тут же понизил тон. – Если бы ты ей был противен, то она бы как-нибудь отвернулась.

– Или тем пацаном прикрылась бы, как зонтиком. Куда отвернется? Справа стенка, а впереди мужик толще меня.

– Поверь, если женщине что-то покажется неудобным, то она в любой позе извернется. Ей будет далеко наплевать, что ремень упрется в лоб и сосед от каблука начнет отмахиваться, главное – что ту неловкую ниточку на платье не будет видно.

– Я так сильно смахиваю на ниточку? – спокойно спросил Клинт, обрисовав объемные контуры своего тела. – У нее и выбора то нет – куда ни глянь везде я, – усмехнулся он.

– Иди ты в жопу, – неожиданно злобно выдал Флин. – Помочь пытаешься, а он тебе в кашу ссыт, – он скрестил руки на груди.

– Взял и обиделся, – наигранно мотая головой, сказал Клинт. – Мы с тобой даже не пара, чтобы ты такую морду надувал, – ладони Флина спрятались глубже в подмышки.

Поняв, что ответа ждать не придется, Клинт уперся локтем в колено и только хотел положить подбородок на кулак, как луч света врезался ему в глаз.

Толстяк поморщился и, прикрываясь ладонью, и посмотрел в повозку. В углу, над той самой девушкой, из перекрестия трех плоскостей выстреливал солнечный луч. Он преломлялся в пассажирах слева и врезался в губы подвыпившего дядьки напротив. Как только те раскрывались, солнечный зайчик отскакивал от его серебряного зуба в глаз Клинта.

Он проследил обратный путь света и наткнулся на женщину в возрасте, предназначенном исключительно для выпечки пирогов.

Она потела под слоями надетых платьев с подпаленными краями. На коленях ее ютился тяжелый сундучок. От нее пахло гарью да так, что соседи зажимали носы, а лицо испачкано сажей. Тем не мене женщина гордо поднимала подбородок, редко шмыгая носом. Другой на ее месте бы давно склонился, под весом весящих на шее дюжины украшений.

Один из них была странная тарелка на цепи, от которой отражался солнечный луч. Приглядевшись, Клинт заметил в нем подсматривающий взгляд девушки. Помешкав, она отвернулась.

– Слушай, что скажу, – полушепотом начал Клинт, посмотрев на надутого друга. – Мне кажется она на тебя смотрела, – Флин нахмурил брови, выдержав недолгую паузу недоверия.

– Прекращай, – наконец выдал он.

– Я тебе сейчас серьезней серьезного объясняю серьезную вещь, а ты ведешь себя не серьезно, – Флин хмыкнул. – Посмотри в зеркало на шее у той тетки.

– Я видел уже его. Это обычный фольций. Саны их вместо тарелок пользуются.

– Закройся и посмотри в отражение, – настоял Клинт. Флин прогладил усы и послушался.

В углублении отражался смотрящий левый глаз девушки. Заметив, что ее опять раскрыли, она заморгала и смущенно закрылась книгой.

Флин посмотрел на пол, будто задаваясь вопросом: «кому вообще пришла в голову идея так нарубить бревна?»