И во всем протекающем вокруг и подле тебя ты не чувствуешь себя. Это декорации. Вовлеченность, интересы, работа, общение, манеры, жесты. Все смешивается в едином потоке огней, больших и малых, четких и расфокусированных, несущихся куда-то вдаль, будто ты сбоку наблюдаешь за движением на Южном мосту. Все несутся по своим делам, со своими опозданиями, криками, ссорами и преступлениями через интересы дорогого человека. И раз в мы мыслях еще стоим и смотрим на Южный мост, то что может взять и резко изменить это мрачное движение, целеустремленное до глупости?.. Добрый дядя-регулировщик, знаки движения… «Нет, авария!» – резко пронеслось в моем сознании. Ведь, черт возьми, когда мы несемся, не замечая ничего действительно важного на своем пути под гнетом рутины, случается авария. Остановка. Остановка всего того, что за пару мгновений до нее казалось необходимым. Несравненно приоритетным и важным. Авария. Теперь оно и не наступит. Словно и не собиралось. Нет, разумеется, мы рассматриваем случай, когда герои, тяжело дыша от неожиданности, откроют двери машин, смахнут градом льющийся пот и посмотрят на произошедшее. Никаких жертв. Не важно, как долго они будут смотреть на валящий пар из-под капота, тем самым состыковывая материальные ценности, не важно, сколько грязи выльют друг на друга эти герои-водители в горячем споре, кто же виноват. Важно послевкусие. То, кого первым они захотят услышать после всего. Жесткий тест, кто действительно важен. Что же скажут ему, медленно подбирая слова? – что машина была застрахована или как же непревзойденно ценно слышать ныне родной голос? В случае последнего общество еще подает надежду на сохранение истинных ценностей, неправда ли? И остается верить, что до второго шанса они не дорвутся, поняв и усвоив все с первого раза.

В иронии своей судьба вольна не предоставить второй шанс. Так и в аварии, так и в любви.

Я присел на бетонную ограду фонтана вдалеке от падающих капель. Оставалось прождать около сорока минут, прежде чем прозвенит последний звонок, и я отправлюсь сдавать экзамен на профпригодность противоположному полу. И как требует того классика жизни, мысленно я себя накручивал, с каждой минутой ожидая и предчувствуя от встречи все больше, придавая ей все более грандиозный смысл. И хочу заметить внимание читателя, так происходит часто и практически во всем. Даже когда надеваем лучшую рубашку на свадьбу к товарищам, предчувствуя нечто фееричное, хотя прекрасно представляем себе сценарий и смысл гулянки. Особенно с первыми свиданиями. Возможно, это относится больше к прекрасной половине: они представляют, как его волосы будет развевать ветер назад, и как скулы и белоснежная улыбка будут очаровывать ее, как он будет кружить на руках, а затем они вместе укатят в ночь, куда глядят их счастливые глаза. И что утром, с рассветом они дадут клятву верности друг другу. Да абсурдный бред! Это может и идеально, даже несколько утопически, но лучше бы так даже и не было. В конце концов, на работе следующий день ты будешь отвлеченным овощем, лишенным премии. А еще соберешь по свою душу десятка два острых шуток, особенно от Скотта. Чарли вообще шутит как-то грубее. Его механизм остроумия требует смазки уже лет как двадцать.

Однако даже смазанный и готовый к употреблению механизм остроумия не давал мне гарантии и спокойствия за то, как же я себя покажу на встрече. Хотелось положиться на импровизацию. Мой взгляд по-прежнему наблюдал за падающими рядом каплями, и они, одна за одной, исчисляли еле тянувшиеся минуты до заветной встречи. «Как она поздоровается? В каком настроении будет? Платье? Деловой пиджак? Главное, не кожаная куртка с шипами, скрывающая изобилие татуировок, сделанных на спор по молодости», – успокоил я себя. «Интересно, она тоже волнуется?» – вдруг снова забеспокоился мой внутренний я. Наскучившие падать капли заставили перевести мой взгляд на часы, и я удивился, что эти беспокойные мысли заняли все время ожидания. И вот-вот. С минуты на минуту. Suddenly and forever.