– Сам ты яблоко с колючками, – проворчала Драцена, – снегири это, птицы.

А проснувшиеся традесканции неожиданно затянули: «Я-я-яблоки на снегу!»

Орхидейный молодняк тоже сгрудился у окна. На ветках старой яблони, как розовые фонарики, расположились снегири. Они сидели, нахохлившись, и действительно походили на яблоки.

Хозяева остались зимой на даче. Это была первая Васина зимовка за городом. В городе снегирей не было.

Орхидейки хихикали. Они стучали в окно листьями и махали бутонами, приветствуя птиц, но снегири, надувшись, не обращали внимания на цветы за окном.

Шустрые синицы порхали вокруг, роняя на землю семечки, насыпанные в кормушку. По стволу сновали две белки с пышными рыжими хвостами, сбивая снежные сугробы с веток.

– Ой, как хочется потрогать снег! – сказала одна из новых орхидей, купленных этим летом, – он такой нежный и воздушный! Похож на белое облачко.

Пожилой фикус усмехнулся:

– Попроси Кота, он тебе принесет снега.

– И мне, и мне! – закричали восторженные прелестницы.

Появился Кот, заспанный и всклоченный. К шерсти прилипли пушинки и перышки. Он спал под пуховым одеялом, было жарко, но ему было лень шевелиться.

– Котя, принеси девчонкам снежку, – попросил Орхидей, – пусть посмотрят.

Кот широко зевнул. Показались мощные клыки. Неожиданно все вспомнили, что Кот – хищник, и лучше его в сад, где порхают птички не посылать. Мало ли что. Но Кот и сам не рвался. Он не любил ни снег, ни дождь. Он любил хозяйскую кровать и теплый подоконник.

Послали СобАка. Простодушный пес схватил пластмассовое детское ведерко и выскочил на улицу. Нагреб снега и быстренько вернулся. Не поленившись, добросовестный СобАк разложил принесенный снег в каждый горшок. Орхидейки завизжали:

– Ай! Жжется! Холодно!

Кот фыркнул.

– А вы как думали? Мороз на улице.

– А что такое мороз? – спрашивали первогодки, купленные летом.

Орхидеи в дом попадали в разное время года. Часть цветов, приобретенных зимой, сразу зашуршала, замахала кожистыми листьями, вспоминая ужасы доставки:

– Это когда в листьях замерзает цветочный сок! – кричали одни, – и листья становятся стеклянными.

– А потом листья становятся мягкими, мокнут и отпадают, – добавляли другие.

– Это когда корням становится очень больно! – передергивались третьи.

– Я чуть не погибла, – прошелестела красивая розовая орхидея, – я стояла у окна в офисе, а кто-то открыл окно! Мне подморозило несколько листьев. Я тех пор я могу говорить только шепотом.

Цветы опять посмотрели в окно, повернув цветочные головки. Там около кормушки для птиц бродила небольшая черная собака. Она подошла к кормушке и, подобрав что-то внизу, начала есть.

Юная мини-орхидейка, совсем еще глупенькая, спросила:

– Разве собачки едят семечки? Хозяин каждое утро белкам и птичкам семечки насыпает в кормушку. СобАк, ты же каждый день выходишь вместе с ним, Что собачка ест?

Драцена буркнула:

– Голодная она, вот и подбирает семечки.

Все разом загомонили. Жгучий перец стручком смахнул слезинку. В душе он был сентиментальным. СобАк, тихо сидевший в углу, негромко рыкнул:

– Я бы поделился своей кашей, но кастрюля в холодильнике, мне не достать, а для Кота она слишком тяжелая.

Грибной комарик Альфред, сидевший на краю горшка Орхидея, выпалил:

– Надо уличным собакам сухой корм купить!

Блоха тут же поддержала друга двойным сальто. Она промахнулась и улетела куда–то за диван, но оттуда раздался ее голос:

– Дело Альфред говорит. Пусть Кот…

Кот сморщил нос и чихнул, ему попала в нос пушинка.

– Опять Кот! Все Кот! Без меня ничего не можете решить.

Потом задрал ногу и начал приводить себя в порядок. Все ждали. Наконец, он закончил свой туалет: