– Чего же ты так в первый раз не перелез? – возмущённо воскликнул я, удивлённый таким проворством.

– Я же говорил, что я ловкий.

Охво подмигнул мне и предложил не терять время и двинуться к дому. Я согласился, и мы быстрым шагом направились к дорожке. По пути я пытался выяснить у Охво, откуда он знает про разговор Риты и «генерала», но тот так и не признался. Зато дважды подметил, какой же он хороший и осведомлённый помощник.

За накрытым столом сидели два человека: толстенький с маленькими ушками и носом картошкой в голубой рубашке с коротким рукавом листал газету, постукивая по столу пальчиками-сардельками, а бледный парень в чёрной рубашке с длинными рукавами завис над книгой, лежащей возле тарелки с фруктовым салатом. У обоих на запястье имелись такие же красные браслеты, как и у меня. Мужчине в рубашке с коротким рукавом можно было дать пятьдесят с лишним лет, а вот бледному – не больше тридцати. Это был парень недурной наружности, но со слишком бледной кожей. Видимо, из-за проблем с пигментацией она казалась неестественно белой. Это сложно было назвать уродством, но на некоторых людей это могло производить отталкивающее впечатление. А вот черты его лица, напротив, казались достаточно привлекательными – среднего размера аккуратный нос, густые чёрные волосы и большие, тёмные глаза. В его внешности явственно проступала благородная порода.

На лавке у входа ждали два невысоких, короткостриженых мужчины в тёмно-серых, как у Охво, штанах и рубашках. По всей видимости, помощники господ за столом.

Гости заметили меня только тогда, когда я вплотную приблизился к столу. Лысеющий толстяк, увидев меня, радостно воскликнул:

– Новое лицо, наконец-то!

А вот бледный, мельком глянув на меня, вернулся к своей книге.

– Александр, гость, – кратко представился я и пожал руку вставшему мне навстречу старшему из гостей со светло-карими глазами. От его взгляда мне почему-то стало тревожно.

– Марьянчик, – представился тот и подхватив меня за руку, предложил присаживаться возле него. Я сел и посмотрел на бледного, продолжающего оставаться в книге, не обращая на нас внимания.

– Это Венедикт. Он по утрам всегда не в настроении, – видимо, поймав мой взгляд, пояснил недружелюбное поведение компаньона Марьянчик. Услышав это, Венедикт вздохнул и поправил расстёгнутый ворот рубашки, но говорить ничего не стал.

– Да я и сам по утрам часто не в духе. Особенно, если спал плохо, – сказал я. Марьянчик понимающе кивнул.

– Ну что, надо позвать официанта. Закажите что-нибудь поесть.

– Я только недавно пообедал и вполне себе сыт. Но вот чай попил бы или даже чего покрепче, а лучше и то, и другое, – сказал я и улыбнулся собеседнику. Эти слова подействовали на гостя странным образом. Сначала он замер, потом поднял брови, видимо, что-то обдумывая, потом глянул на золотые механические часы на руке, после чего расплылся в улыбке. Но улыбка продержалась недолго, её тут же сменило сосредоточенное выражение лица. Всё это случилось с ним примерно за пять секунд.

– Так, сейчас мы всё организуем, – очень серьёзно и деловито произнёс он.

– Ох… Ну, началось, – недовольно пробурчал Венедикт и отложив книгу, взялся за фрукты в тарелке. Марьянчик проигнорировал Венедикта и звонко щёлкнул пальцами в сторону лавки, где сидели помощники. Вдогонку к щелчку он громко крикнул:

– Вася, иди сюда, бездельник!

Не дожидаясь, пока бегущий от лавки помощник подойдёт к столу, Марьянчик встал ему навстречу. Он буквально перехватил того на подходе к столу. Ухватив его за плечо, он негромко начал инструктаж:

– Так, Вася. Сейчас берёшь официанта и пусть начинает нам накрывать на балконе. Там вон распогодилось. Сам тем временем тащишь мне баранинку, которую утром должны были привезти. Не забудь специи, лук и всё остальное. Как учили, короче.