Я был впечатлен ловкостью ее рук. Мне даже захотелось посмотреть, где в этом невесомом подобии платья она умудрилась спрятать нож.

– И ты не бросился на нее сразу? Что-то ты размяк, брат, – язвит Кость, и Скорпиус говорит:

– Мне просто было очень интересно, что она собирается с ним делать.

– Подставить тебя – самый вероятный вариант, – замечаю я.

– Возможно, – кивает Скорпиус. Его взгляд устремлен вдаль, словно он просчитывает все сценарии того, что может произойти. – Но Тиллео сто раз подумает, чем попытается на нас напасть. Я скорее перебью всех на Торгах, а потом сожгу это поместье дотла, чем буду плясать под его дудку. Он знает, что мы пришли за информацией и за тем, чтобы следить за нашими врагами. Это не Дорсин; Тиллео никогда не переходит дорогу не тем людям.

– Никогда не говори никогда, – укоряю я, и он хмуро смотрит на меня в ответ.

– Пойду поищу, с кем можно развлечься, – произносит Кость, поднимаясь с кровати.

– Держись подальше от этой рабыни клинка, – предупреждает Скорпиус – и он абсолютно серьезен.

Кость уже переступил порог шатра, и Скорпиусу приходится кричать:

– Будь осторожнее, пока мы не узнаем больше. И не смей оставлять никаких следов, Кость! Если тебе так невмоготу, то хотя бы приберись потом за собой и сотри память рабыне плоти.

– Это не первые мои Торги, папочка, – подначивает его Кость – он знает, как Скорпиуса бесит, когда его сравнивают с теми, кто произвел нас на свет. И, конечно, эбеновый взгляд Скорпиуса темнеет еще больше.

– Так хотя бы не болтайся без дела, Кость. Иди поговори с Лисицами, посмотрим, может, сможешь что-то выяснить о той охоте в Рассветном Дворе, где погиб тот лорд и все его преемники. Мы знаем, что это сделали они, и ты знаешь, как Киффин болтлива после нескольких хороших оргазмов.

– Нам что, правда, это интересно? – любопытствую я, и Скорпиус кивает.

– Да, нам нужно понять, кто отдал приказ об этой охоте.

Я улыбаюсь, зная, что Скорпиус только что помахал заманчиво пахнущей тряпкой перед носом гончей, которая живет только затем, чтобы выслеживать и приносить добычу хозяину. Теперь Кость будет занят выяснением того, что произошло в Рассветном Дворе, и, надеюсь, избежит неприятностей, в которые он так любит попадать.

С хищным блеском в черных глазах Кость выскользнул из шатра.

– Где она спрятала кинжал, который украла? – Скорпиус выбирается из ванны и достает свежую одежду из сундука у кровати.

На моих губах медленно расцветает улыбка, и я тихонько хихикаю от забавной мысли, что пришла мне на ум:

– Она взяла не только кинжал, но и ножны и спрятала уже не опасное лезвие между ягодицами.

Скорпиус словно бы неодобрительно качает головой, но я-то вижу, как в его глазах вспыхивает огонь.

– У этой крошки задница налитая, как член моряка, что после плавания сходит на берег. И раз уж она смогла так долго сжимать нож ягодицами, значит, все остальное у нее там тоже крепкое и упругое…

Скорпиус стонет при мысли об этом потрясающем создании и ее тугой заднице, которую она сжимала все время, пока терла его член, и я смеюсь, но вдруг замечаю, как в его взгляде мелькнула искра безумия.

– Возможно, брат, тебе придется напомнить мне, что игра с острыми предметами – это верный способ перерезать себе горло, – произносит он, и я ошеломлен этим признанием.

Из нас троих Скорпиус наименее склонен терять голову и забывать, что то, над чем мы так долго работали, имеет первостепенное значение. Он не гоняется за сочными шлюшками и не теряет бдительности, зарываясь в их влажные складки, как Кость или, время от времени, я. У всех нас есть потребности, но для этого и существуют бордели. Мы подумывали приобрести себе рабу плоти на каком-нибудь рынке в округе, но никому из нас в итоге не пришлась по вкусу идея трахать ту, что не будет по-настоящему предана и верна – ведь она будет постоянно находиться у нас под боком и узнает, кто мы и как выглядим на самом деле.