– А как вы на самом деле думаете, Арнольдий, – спрашивала мама, – что, Зоиного родственника действительно за эту монету могли бы посадить?

– Да кто ж его знает, Женечка, – отвечал археолог. – Как гласит буква закона? «Все, что находится в недрах… принадлежит государству». И дальше встает вопрос трактовки. Если бы нашел и принес в милицию в установленный срок – не то что не посадили, а грамоту бы дали! Но у водолазика изначально имелись другие планы. Зачем две недели держал монету? Интересовался, как можно почистить, кому продать… Начал чистить и понял, что влип. Опять сидит, думает… Допустим, принесет он ее, блестящую, с повинной – и здесь уже на кого попадешь. Посадят? Не уверен, но крови попьют. Это к гадалке не ходить. Все-таки испортил ценный экспонат, в основе поступка – корыстная цель и желание обойти закон… Тут включается человеческий фактор. И потом, мы же многого не знаем. А ну как у какого-нибудь нумизмата в Херсоне или Ставрополе месяцев шесть назад украли ценные монеты, а среди них золотой византийский солид? А?

– Ой, и точно…

– То то и оно. Если бы не Зоя – в жизни бы не взялся за такое дело. Родственник-то ее со страху плавить монету собрался! Ничего святого! Как так можно с артефактами обращаться? Одни деньги на уме. Что за народ…

– Ромка, подслушиваешь, поросенок? – прошептала за спиной Колавна и схватила племянника за ухо.

– Ой! – пискнул Раман.

– Оставь его в покое, Колавна, – ответил отец из-за двери. – Я знаю, что он тут уже минут пятнадцать как уши греет, мерзавец. Пусть заходит…

– О! – обрадовался Арнольд Иванович. – Раман Юханович, собственной персоной и не на даче!

– Здравствуйте, Арнольд Иванович, – пробурчал Ромка, опустив глаза долу, – я не специально…

– Конечно, не специально! – зашелся в гневе отец. – Сколько раз я тебе говорил, что подслушивать подло?!

– Ну мне же интересно стало! Все монеты находят! Петька находит, водолазы находят, Раулькиной маме их вешают на шею, а я мимо кассы! Мне тоже хочется!

– Какой Петька? Какие монеты? – оживился археолог. – Юхан Захарович? Почему я про это не знаю?

– А! – пренебрежительно махнул рукой антиквар. – Дружок его закадычный, этажом ниже живет. Говорит, что чутье на металл имеет.

– Чутье на металл? – еще больше возбудился Арнольд Иванович. – Правда?

– Угу, – кивнул Ромка, все еще не решаясь поднять глаза на гостя.

– А каковы его планы на лето?

– Да какие у него планы? – ответил посрамленный сын Юхана. – Все лето торчать в Москве – лагерь у него обломился…

– Раман! Что за выражения?! – возмутилась мама. – Да, но в лагерь Петя, действительно, в этом году не попадет. А наш благородный рыцарь двери и замковой скважины… – мама сделала паузу, и Ромке стало совсем пакостно, – в солидарность с другом отказался ехать на дачу.

– Прекрасно! – воскликнул Арнольдий. – Просто великолепно! А ты, Раман, говоришь, что тоже хочешь монеты находить?

– Хочу.

– Очень хорошо… очень хорошо. – Сухарев встал и прошелся несколько раз вперед-назад. – А что, Юхан Захарович, ты мне скажешь, если я твоего сына в наказание за подслушивание в рабство заберу? Вместе с другом? Петьке-то своему он точно про солид византийский расскажет. Вот чтобы оба они молчали и занимались делом, я бы взял их к себе через неделю в экспедицию под Феодосию.

– Что?! – радостно подпрыгнул Ромка. – Правда?! На настоящие раскопки?!

– Помолчи! – грозно осадил сына Юхан. – Тебя здесь никто не спрашивает! А что, детей берут?

– Я беру! – гордо ответил Арнольд. – Каждый сезон пару-тройку активистов из своего кружка при музее летом с собой в обязательном порядке. В этом году один мальчик заболел, а второй по семейным обстоятельствам не сможет. Едет только староста кружка. Так что два места свободны.