– Это артефакт? – логично предположила я, увлеченная рассказом. Судьба Мелли меня не интересовала, а вот магическая сила знаменитого кольца – очень даже.

– Нет, – покачал головой Демиург. – Но, по легенде, владельца этого камня ждут вечные муки страсти и ревности, будто сам сластолюбивый и жадный демон нашёптывает импульсивные желания. Возможно, «Асмодей» подтолкнул Мелли к предательству и самоубийству. Ведь именно кольцо напоминало женщине о том, что она могла бы остаться преданной женой и любящей матерью. И о том, чего она лишилась ради угасшей любви.

Звуки неожиданно стихли, голоса приглушились до шёпота, и только лёгкий звон доносился снизу. Даже свет резко померк, часть свечей погасла, и я догадалась о магии Омена. Я вновь попыталась выглянуть, чтобы узнать, что происходит на сцене. Погибла Мелли или ещё нет? Кто был её возлюблённый? И являлся ли демон в образе животного несчастной женщине, пусть только на сцене этого театра?

– Вы верите в то, что демоны существуют? – шёпотом спросила я, прильнув к тонкому резному дереву перегородки.

– Демоны существуют внутри нас, Юна, – его лицо оказалось рядом, совсем близко: Демиург тоже наблюдал за едва освещённым залом. Это делало нас заговорщиками, объединяло. – И имя самому главному – человечность. В этом величие и грязь всех героев мира и ключ к управлению людьми. Посмотри на них.

Зал полнился волнением, трепетом и возбуждённым блеском глаз. Дамы прикрывались веерами, стыдливо кидая взгляды на своих мужчин. Зрители разволновались от спектакля, в них появился заразительный трепет и напряженное ожидание. На дальнем балконе я заметила два силуэта, слившихся в поцелуе. Они прятались в тени занавеси, но отсюда, сверху их интимное единение было прекрасно видно.

Я вдруг осознала, что совершенно забыла о цели своего визита. Кажется, впервые за всё время я отвлеклась от мыслей о менторе. И сейчас как будто впервые увидела его в этом театре. Захотелось ухватиться за эту эмоцию, развить её, чтобы не чувствовать того раздирающего душу страдания, что привело меня в эту ложу.

Элигия раскрыла малиновые губы и потянулась к уху Джера, нашептывая ему что-то сквозь полуулыбку. Джер улыбнулся и поднёс к губам её пальцы. Я отвернулась.

– Довольные, впечатлённые, влюблённые, сытые эмоциями и, одновременно, жадные до них. Мягкие, как разогретая глина. Я люблю наблюдать отсюда за зрителями, видеть в их зрачках каждого из демонов, что сменяют друг друга у руля сознания. Асмодей живёт в каждом из нас, – он посмотрел на меня, довольный произведённым эффектом. – И только сильный человек способен победить его в себе. Как и самого великого демона, объединяющего все пороки и добродетели.

– Вы говорите о человечности? – смекнула я.

Этот разговор был теперь необходим мне, потому что со звенящим трепетом зала в меня проникал сам веллапольский демон Асмодей. О да, он взмыл к тёмным сводам вместе с музыкой от лёгкого поцелуя, которым Элигия едва заметно наградила Джера, и пронзил меня мгновенной яростью. Зубы стиснулись сами собой.

– Именно о ней, – подтвердил Демиург. – Зная реакции человека, основываясь на его привязанностях, страхах, желаниях, морали можно управлять им и предугадывать его действия. За столетие я ещё ни разу не ошибался в людях.

Я скосила глаза на Господина Демиурга. За столетие? Сколько же жизней принёс в жертву Толмунду этот кровавый маг, чтобы так хорошо сохраниться? Как часто он берёт в руки ритуальный нож? Мне уже приходилось сталкиваться со смертью, я сама была убийцей, но почему-то не могла представить этого красивого, утончённого мужчину за жертвоприношением.