– Грэхам! – заулыбался Великий Консул и даже протянул руку.

– Экзарх Арган? – удивилась я. – Вы уже вернулись в столицу?

Верховный стязатель много времени проводил в командировках и всё чаще пропускал советы, лишь изредка появляясь в Претории. Весь последний год, насколько я знала, он был обеспокоен политической обстановкой в Квертинде. Расследования заговоров и преступлений изматывали экзарха и всю ложу стязателей, а Орден Крона только креп и набирал силу.

Обычно я избегала кровавого мага, выслушивая его послания через рудвика-секретаря. Не только из-за его магического могущества и высокой должности, но и из-за пристальных, слишком мужских взглядов в мою сторону.

– Ненадолго, – он быстро кивнул стязателю, и тот отошёл, отгоняя не в меру любопытных горожан. – Мы почти у Претория, но всё же стоит подъехать ближе. На площади сегодня слишком людно, народ отмечает начало нового краснолунного года. Чем вызвана остановка?

От моего эмоционального порыва не осталось и следа, и я стыдливо опустила глаза на вышивку. Холод поднимался по голубеющим венкам, ледяными ручейками растекался по моей коже.

– Мне заплохело от тряски, Ваша милость, – после короткой заминки подалась вперёд Нэнке. – Но уже всё прошло, слава милостивой Девейне! Поедемте уже, а?

Сиделица заметно нервничала от близости служителя Толмунда, поддаваясь религиозным предрассудкам. Я не могла её осуждать. Он пугал меня так же, как и всех. От Грэхама Аргана веяло неизбежностью чужой смерти и его собственной тревогой. И мне казалось, что и то и другое заразительно.

– Ванда хотела прогуляться, – неожиданно громко известил Камлен. – Ты не мог бы сопроводить её, Грэхам?

Я подняла на Великого консула уставшие глаза. Он улыбался мне мягко, почти по-отечески. Я знала эту улыбку – она знаменовала все тайны, которые мы хранили, но не могли высказать. Только в этот раз тайна была крошечная и моя личная, которую Камлен беззастенчиво выдал экзарху.

– Это не обязательно, – мне не хотелось доставлять неудобства одному из членов Верховного Совета, да и целой процессии. Но Грэхам Арган неуверенно подал мне руку. Он явно сомневался в том, что я приму её. Должно быть, экзарх стязателей больше других страдал от недоверия и страха, которым в нашем королевстве наделяли всех кровавых магов в бордовых перчатках. Это было испытанием для нас обоих. И именно поэтому я оперлась на мужскую ладонь.

Моя бледная рука утонула в мягкой замше с символичным оттиском, отчего сердце вдруг забилось часто, но радостно. Слабость от потери магической памяти всё ещё донимала меня, и я почти рухнула в мужские объятия. Наши взгляды встретились, но лишь на миг. Грэхам Арган отвёл глаза первым, не позволяя себе лишнего.

– Вы уверены, что готовы к прогулке? – спросил экзарх, осматривая площадь.

Внимательный взгляд мужчины с огромными почерневшими радужками собранно оценивал окружение, но обе руки крепко держали мой локоть.

– Мне хочется этого, – призналась я, опираясь на своего спутника. – Я благодарю вас за эту возможность.

Волнение ускорило меня и придало сил, оно горячило мою кровь и разгоняло слабость. Экзарх отдал распоряжения, организуя охрану кареты и нашей маленькой прогулки.

Нэнке, охая, попыталась спуститься со ступенек дилижанса, но Камлен не позволил ей выйти, и недовольная сиделица вернулась обратно. Двое вооружённых мужчин сразу же двинулись впереди нас, расчищая дорогу и загораживая обзор. Но даже так мне была прекрасно видна почти вся заполненная людьми площадь Тибра, раскинувшаяся перед Преторием.

Простолюдины открывали рты, показывали на нас пальцами, но охотно расступались перед процессией. Толпа застывала, а потом вскипала бурным потоком. Более знатные горожане приседали в неглубоких поклонах, выражая приветствие и почтение.