– Хорошо, – вздохнула, нехотя разжимая объятия. – Мы будем скучать.

– Я тоже, – улыбнулся друг и, помахав нам, поспешил к карете.

Картина нашего прощания потом еще долго стояла у меня перед глазами. Мне почему-то казалось, что сегодня утром Крис уехал отсюда навсегда, променяв нас на личное счастье. Конечно, невозможно было его за это винить, но я все равно чувствовала обиду и остаток дня планировала провести предаваясь унынию и жалости к себе. Однако мое лирическое настроение вдребезги разбил чертяка.

Ворвавшись в спальню с ворохом какого-то тряпья в лапках, он задорно проскакал до кровати и свалил эту кучу на покрывало.

– Что это? – аккуратно поддев пальчиком лежавший сверху корсет, я приподняла его на вытянутой руке.

– Наша маскировка, – провозгласил Шнырь и скомандовал. – Переоденемся слугами, так нам будет удобнее следить за этой фифой Бувье.

Разглядев на корсете грязные пятна и учуяв прогорклый запах, я брезгливо поморщилась:

– Мне кажется, что это белье не совсем свежее. Где ты его взял?

– Стащил из прачечной, – пожал плечами фамильяр. – Не капризничай! Надевай что есть и пошли!

– К чему такая спешка? – полюбопытствовала я, натягивая на себя платье горничной.

– Я слышал, что фрейлины сейчас как раз на прогулке в королевском саду. Самое время заглянуть в комнату к фифе.

– Как мы найдем ее покои? – скептически поджала губы я.

– Да что там искать, – отмахнулся чертяка. – Она ж любимая фрейлина королевы, значит самая большая и красивая спальня в крыле ее.

Не став больше тратить драгоценное время на пререкания, я быстренько облачилась в наряд прислуги, спрятала косу под широкий чепец и вышла в коридор вслед за Шнырем.

Нужную комнату мы действительно отыскали довольно быстро. На втором этаже, выделенном под опочивальни для фрейлин королевы, леди Бувье действительно достались самые претензионные комнаты в конце коридора. В том что эти покои принадлежат именно ей я нисколько не сомневалась, потому что в одном из кресел обнаружила смятое платье, в котором она была на вчерашнем приеме. Видимо горничная еще не успела его убрать.

Даже несмотря на отсутствие хозяйки и вполне достойную маскировку, я все равно чувствовала себя здесь неуютно. Словно совершив сделку с совестью, решила поковыряться в чужом грязном белье. А ведь, по сути, именно так оно и было.

Зато у чертяки таких проблем не возникало. Вот уж у кого совести отродясь не наблюдалось. И пока Шнырь деловито копался в комоде я, чтобы не быть уж совсем бесполезной, подошла к трюмо и принялась изучать содержимое будуара хозяйки.

Леди Камилла явно не привыкла экономить. Огромное количество пудрениц, помад и румян самого лучшего качества. Стройные ряды изысканных дорогих духов, небрежно разбросанные ювелирные украшения… Мое внимание привлекло старинное кольцо, лежащее на бархатной подставке. Небольшой рубин, окруженный россыпью хризолитов, в оправе из серебра. Несмотря на камень, оно не выглядело таким уж дорогим, но ему явно не доставало гарнитура. Такие драгоценности обычно идут в паре с чем-то: серьгами, подвеской или браслетом. И мне кажется, что я уже где-то видела недостающую вещь.

– Нет, ты только посмотри на этот срам! – взвизгнул чертяка, отвлекая меня от своих мыслей. Я обернулась и увидела, как он размахивает модным кружевным пеньюаром необычного черного цвета.

– Это ночная сорочка, – подсказала чертяке я. – Очень модная.

– Ну лямки-то я вижу, а сама ночнушка где? – возмущался Шнырь, растягивая просвечивающееся кружево перед окном. – Тут же одни дырочки!

– Ничего ты не понимаешь, – вздохнула я. – Это очень дорогая вещь. Наверняка за нее заплатили не меньше ста золотых! А может даже и больше…