Паника первого астронавта на Луне охватила Гену. Надвигающееся Неведомое пожирало всё сущее. Время замедлилось, а потом и вовсе остановилось. Господи, помоги! Господи, как? Подскажи, господи! Не оставляй меня!

Господь молчал. Снегурочка опускалась всё ниже. Ниже. Волны ужаса накатывали со всех сторон одновременно. Они превращались в водоворот, влекущий юношу в пугающие бездны. Вселенная сжалась до маленькой точки, пульсировавшей страхом, и взорвалась озарением.

Камасутра от Чингачгука

В памяти Гены вспыхнуло пожелание Чингачгука – «присунуть» за него Брунгильде. Да! Вот я за него это и сделаю! В самом термине есть что-то лёгкое и непринуждённое. Шёл мимо, присунул невзначай. Всё равно, что спросить случайного прохожего «который час» или «как пройти в библиотеку». Но главное – я стану им!

Перевоплощение по всем пяти принципам системы Станиславского произошло мгновенно. Правда, от нервного напряжения в сознании юного актёра всё смешалось, и образ получился весьма эклектичным. Вождь индейцев в исполнении Гойко Митича наполнил Гену несокрушимой силой Большого Змея, однополчанин с севера добавил ему суровости насильника белых медведиц, а Чук и Гек подглядывали за всем этим в замочную скважину. Но образ работал!

Настоящий Чингачгук в своей келье всю ночь молился северным богам, пытаясь остановить икоту. Снегурочка и Гена неистово терзали друг друга, пока рассвет не просочился сквозь плотные шторы.