Всё это время я провёл в имении, помогая Анастасии восстанавливать родовое гнездо. Мы содрали всю Ивановскую лепнину, которая уродовала стены, замазали трещины, убрали следы безвкусных переделок.

Огромные залы, лишённые былой роскоши, теперь выглядели аскетично, словно казармы. Но мне нравилось. В этой простоте и строгости чувствовалась та сила и мощь, которая была присуща моему деду.

Больше всего мы провозились с полами. Иванов, решив, что старинный мрамор и паркет – это прошлый век, заменил их на какие-то безвкусные плитки. В итоге получился странный микс стилей, глядя на который у меня дергался глаз.

Особенно сложно было найти материалы, которые использовал дед. Например, у него были мраморные полы с замысловатым рисунком, выложенным из разноцветных камней, а также паркет из красного дерева, привезённого из далёкой Бразилии. Иванов всё это заменил на дешёвые современные аналоги. И теперь нам приходилось искать старые образцы, чтобы воссоздать всё в точности, как было раньше.

Но Анастасия, словно читая мои мысли, с энтузиазмом взялась за работу. Она часами «сканировала» камень, восстанавливая утраченные фрагменты, создавая из мраморной крошки недостающие части. И я, наблюдая за ней, невольно восхищался её упорством и целеустремлённостью.

Иногда я ловил себя на мысли, что получаю от этого процесса настоящее удовольствие. Казалось, что с каждым восстановленным фрагментом интерьера я возвращаю часть истории своего Рода.

В Лихтенштейне, несмотря на прекращение огня, всё ещё сохранялась напряжённая атмосфера. Все аристократические Рода находились в состоянии полной боевой готовности, ожидая дальнейших событий.

А тем временем в княжестве начался настоящий цирк – церемония награждения героев. По телевизору без конца показывали, как князь Бобшильд, сияя улыбкой, вручает ордена и медали тем, кто, по его мнению, отличился в защите княжества.

Особый цирк был с двумя виконтами, которые со своими гвардейцами прибыли на один из участков фронта, заняли там пустые позиции, и пафосно заявили, что «ни один враг не пройдёт». Князь Бобшильд лично пожимал им руки, восхваляя их храбрость и самоотверженность.

Каждый раз, наблюдая за этой показухой, Скала лишь презрительно фыркал, не скрывая своего недовольства.

И вот, когда я очнулся от своего богатырского сна, с тех пор прошло уже два дня. Наконец я решил, что пора выбраться из берлоги.

На улице стояла солнечная погода. Мир вокруг постепенно начинал возвращаться к привычной жизни. По улицам сновали машины, повсюду открывались кафе и рестораны, люди, с улыбками на лицах, спешили по своим делам. Даже туристы, застрявшие здесь из-за войны, начали выбираться из своих гостиниц, чтобы осмотреть достопримечательности. Казалось, что все уже забыли о недавнем нападении.

Ситуация в княжестве, хоть и оставалась напряжённой, но всё же начала потихоньку налаживаться. Австро-венгры пока что прекратили наступление, получив от Императора Николая Александровича чёткий сигнал, что Лихтенштейн – это часть Российской Империи, и что он будет защищать его. Хотя, как я и говорил, они всячески отрицали свою причастность к этому инциденту.

– Машина уже готова, – сказал Борис, входя в комнату. – Когда выдвигаемся?

– Да прямо сейчас и выдвигаемся, – кивнул я.

В этот момент раздался телефонный звонок. Я, глянув на экран, увидел, что звонит Алексей Сорокин из Гильдии Тенеборцев.

– Здравствуйте, Теодор! – раздался в динамике его голос. – Несмотря на все эти военные передряги, у нас своя война. С Тенями. И нам срочно нужны боеприпасы. Как ты смотришь на то, чтобы немного пополнить наши запасы?