Звонок брата Ромы, сообщившего об аресте отца очень насторожил Ованеса, а вся высокомерная спесь разом слетела, после того, как он получил отказ от всевозможных влиятельных друзей. Единственное, что Ованесу удалось узнать – это имена тех, кто осуществлял задержание. Ими оказались его знакомые полицейские оперативники, с которыми его связывало несчетное количество совместно «раскрученных» дел.

– Вы что творите, сволочи! – Ованес сразу перешёл в наступление, дозвонившись до знакомого полицейского.

– Не понял… – из трубки раздался охрипший возмущенный голос, – Ты че разорался с утра пораньше?

– Кто упаковал моего отца? – Ованес продолжал истошно вопить в трубку.

– Какого еще на хрен отца?! Чьего, твоего что-ль?

– Нет блять, соседа! – прокричал во всё горло Ованес. – Конечно же моего! Эдуард Филикян – проверь!

– А… – протянул главный опер, – Этот что-ли? Ну да, есть такой, хы-хы.

– Какого хера ты ржёшь!? – смешок главного опера окончательно выбесил Ованеса. – Это по твоему смешно?

– Балоны спусти пока не лопнули. – телефонный собеседник сделался серьёзным. – Через полчаса на центральной набережной. Не опаздывай.

Ответить Ованес не успел. Собеседник положил трубку. Телефон завис и сенсор перестал слушаться. Ованес хотел было уже разбить гаджет, но вспомнил, что ему нужно сделать еще пару звонков. Перезагрузка телефона шла, как на зло, медленно. Немного успокоившись, Ованес стал перелистывать телефонную книгу и найдя карточку с контактом своего начальника «Усенов И.Р.» нажал кнопку вызова. Тот словно ждал его звонка и сразу же ответил.

– Здравствуй, Ованес.

– Ильяс Рахимович, здравствуйте, я…

– Знаю… знаю. По поводу отца звонишь?

– Да, – поджав губы ответил Ованес, – Вы не могли бы…?

– Нет, – отрезал Усенов, – Даже не проси. Полиция сработала граммотно, а самое главное – законно.

– Я уверен, что там полным полно нарушений. Я их знаю, они не могли не накосячить. Отпишите материал мне и я от них мокрого места не оставлю.

– Ты в своём уме?! – опешел Усенов. – Как ты себе это представляешь? Как по твоему я отпишу надзорный материал сыну подозреваемого?!

Ованес пропустил замечание мимо ушей, но осознал, что ляпнул не подумавши.

– К тому же, прокурор города сам лично поставил резолюцию и отписал надзорку Гараеву.

– Кому? Гараеву? Этому полудурку?

– Ну раз ты с ним знаком, то думаю сам сможешь с ним переговорить. Извини работы много. Удачи.

Вот и начальник положил трубку не дождавшись ответа от Ованеса. «Что за день?» – подумал он и пнул по колесу своей машины. Времени мало, через двадцать минут надо быть на Набережной. «Жусип долго ждать не станет и эта встреча мне нужна больше чем ему» – подумал Ованес, – «Надо спешить».

Поймав все красные сигналы светофора и чуть не устроив аварию на перекрестке, Ованес гнал свой кабриолет, как сумасшедший. Все дорожные камеры успели его сфотографировать и тут же прислать ему штраф за превышение скорости. Набережная пустовала. Поднявшийся ветер гонял волны по реке, которая омывала прибрежный песок и фундамент помоста. Жусип приехал на своём брабусе вместе со всей своей командой. Они вышли из машины, но подходить не стали. Проглотив всю свою горделивость, Ованес сам подошёл к ним и протянул руку. Жусип скривив лицо посмотрел на руку, затем на Ованеса и небрежно кинул руку. Все остальные лишь махнули рукой. Жусип никогда не носил формы и никто из начальства за это его не ругал. Он пользовался завидным авторитетом среди всей полицейской братии. Его морщинистый лоб и такой же сморщенный нос, придавали ему вид грозного бандита девяностых. Ему не доставало только плаща, толстой золотой цепи и чёрного сюртука. Вложив в свои толстые губы сигарету и подкурив ее, Жусип первым начал разговор.