После ужина элай Тейшериэль вернулся в палатку целителей, сделал вечерний обход и устроился дежурить у ложа трибуна. Теперь это был его главный пациент и главная забота.

Вечер и добрая половина ночи прошли спокойно. Трибун спал, погруженный в наведенный магией сон, Тей дремал в кресле рядом. А потом…

– Хрр!.. Арр!.. Спр-р-рава! Подныр-р-ривай! Снизу бей! Слушай ор-р-ружие! – магварр заметался, зарычал и захрипел, страшно вращая выпученными глазами и глядя куда-то в пространство.

Похоже, трибуну снился кошмар, в котором он продолжал сражаться с хунграми и отдавать приказы кому-то из своих легионеров.

Тей от неожиданности подпрыгнул в своем кресле, но тут же опомнился и бросился к пациенту, с которого во мгновение ока слетело сонное заклятие.

– Шерсть не перерубить! Коли! – продолжал кричать боевой маг. Лицо его налилось кровью, покраснело, на висках проступили капли пота.

– Ты бредишь, друг, – откидывая согревающий полог и удерживая рукой за плечо пытающегося сесть трибуна, пробормотал элай. – Сейчас, сейчас я тебе помогу. Ты снова уснешь. С чего бы тебе бредить? Не понимаю… Вроде горячки у тебя нет…

Магварр рывком отбросил руку целителя, сел, не замечая стекающих по его обнаженной коже капель целительного раствора, напитанного магией. Взгляд его стал осмысленным.

– Где я? – потребовал он ответа.

– О! Очнулся? Мы в палатке целителей. Ты был ранен, Виатор. Тебя не сразу нашли, так что ты потерял почти весь свой резерв, переохладился и…

– Кто нашел? Говори!

– Да орисса какая-то, – элай Тейшериэль небрежно пожал плечами: простые наемницы, к тому же, здоровые, его не интересовали совершенно.

– У нее мой клинок! И он ее слушается! – трибуну все же удалось заинтересовать целителя.

Тот, похоже, в живом оружии разбирался весьма неплохо.

– Твой клинок – и слушается какую-то наемницу-ориссу? – теперь настал черед элая Тейшериэля выпучивать глаза. – Как это возможно?

– Хотел бы я знать! Ты понимаешь, что я должен разыскать эту женщину как можно скорее?

– Не раньше, чем я выпущу тебя из своей палатки, Виатор! Ты серьезно пострадал! Твой резерв едва начал восполняться! Ложись обратно и не мешай мне спасать твою жизнь, за которую его величество объявил награду, получив которую, я смогу построить у себя на родине целый госпиталь!

– Если наемница за это время погибнет, я себе этого не прощу! Она бьется с хунграми! Мы что – так и не справились с ордой этих тварей?

– Справились! Я не знаю, с кем она может сражаться, Виатор! Хунгров разогнали еще день назад… – Тей озадаченно покачал головой.

– А я – знаю! Эти твари рассеялись, разбежались с поля боя, а теперь собираются в банды и нападают на наши обозы! Орисса наверняка идет с одним из них!

– Это похоже на правду. Накануне после обеда обоз из нашего лагеря как раз ушел в Эрпорт. Возможно, наемница ушла вместе с ним.

– Это ведь она спасла меня?

– Да, нашла каким-то чудом на поле боя… не понимаю, как тебя раньше просмотрели-то…

– Получив ранение и поняв, что резерв почти пуст, я укрыл себя заклятием невидимости. Это был единственный способ остаться в живых, – разъяснил загадку трибун. – Похоже, заклятие продержалось даже дольше, чем я рассчитывал. Но я обязан отыскать свою спасительницу!

– Потому что у нее твой живой клинок?

– Потому что на мне теперь долг жизни! – О том, что, возможно, не только долг жизни, трибун предпочел умолчать. Сначала он должен все выяснить сам.

Целитель вновь пожал плечами – на этот раз неопределенно:

– Послушай, Виатор, успеешь ты найти и отблагодарить свою спасительницу. Никуда она от тебя не денется. Давай отдыхай и набирайся сил, сейчас это лучшее, что ты можешь сделать.