Уже упомянутый рассвет, как и все ужасное типа преисподней или понедельника, произошел точно в срок без опоздания. Словно того и ожидая ко мне на кухню, пожаловала бледная Марианна с дивными, почти черными синяками под глазами. Да-а-а… Как у нас говорят – в гроб краше кладут…

– Доброе утро! – бессовестно наврал я, и указал когтистой лапой на разодранную тушу кабана у входной двери. – Прошу тебя, не стой без дела: разделай свежее мясо. Всего два часа назад оно еще убегало и неприлично громко хрюкало, – шутка пропала зря. Марианна, молча и едва переставляя ноги, прошла к столу и вынула из ящика острый нож, после чего кинула в мою сторону опасливый взгляд. Ну да, конечно, буду я бояться кухонной утвари… – Не стоит на меня отвлекаться, вы все наверно давно не ели ничего подобного. А так и на неделю точно хватит.

– А это Вам важно? – бесцветным голосом спросила Марианна.

– Не знаю, – честно ответил я, сам толком не понимая, зачем вообще тут сижу и чего добиваюсь. – Думаю, это было для меня важно раньше, пока я еще был жив. Расскажи мне о деде, – резко сменил я курс беседы.

– Что Вы хотите у меня узнать? Как он встретил меня? Детей? Как мы строили этот дом? Или как он каждый день говорил, что все будет хорошо?! – женщина присела около кабана и как-то резко впала в истерику, скорчилась и вонзила в тушу нож по самую рукоять. – Или Вы хотите услышать как он рассказывал, что его любимый внук придет к нам в гости? Или рассказать, как он в один день просто упал и умер прямо во дворе, и никто! НИКТО! Не пришел на его похороны! Ни бывшие друзья, ни знакомые, ни даже его любимый внук! Что Вы хотите узнать?! И зачем?! Что…

Коснувшись виска, я вошел в разум местного жителя и в два счета убрал все излишки эмоций. Секундное дело, уже почти привычка и практически не больно – уровни у нас с ней сильно разные. Марианна вытерла слезы и, повернувшись к кабанчику, стала аккуратно двигать ножом. Затем она начала свой рассказ уже спокойно, и с самого начала:

– Впервые, я встретила его ранней осенью, когда цветы на лугу уже увядали…

История встречи немолодой и абсолютно безликой НПС и моего деда плавно переросла в рассказ о приключениях престарелого паладина, знавшего сотни стихов и историй. Ничего, кстати, захватывающего. Затем история плавно перетекла в сказание про обретение детей, причем как-то резко, прямиком с улицы. На этой восхитительной ноте, к нам на кухню как раз и пришли двое ребятишек – Роман Плоник, мальчишка лет тринадцати, худой и со слегка придурковатым лицом; а также девочка Люси Доню лет восьми, показавшая свой интеллект уже когда заметила меня и дико испугалась. Марианна отвлеклась на них лишь на секунду, чтобы дать команду Роману принести с огорода несколько картошек и морковь. А пока малолетний работник выполнял приказ, она продолжила рассказ не переставая срезать куски мяса от здоровенного кабана. Суть ее слов все больше уходили в ненужные дебри, в сторону описаний их любви и путешествий, а затем и к строительству этого самого домика. Мой дед возвел его своими руками, и со своими друзьями из дома престарелых, что забыли о товарище, когда он не смог выплатить им все, что обещал вернуть. Дом оказался приобретением более чем дорогим, и дед не потянул его финансово, что логично. Влез в долги, нанимался в ближайшем городе на самые разные работы, сливал понемногу пенсию, но при этом всегда улыбался и вечерами ждал меня с Марианной на крыльце или в саду.

Грустная какая-то история. Или она должна быть таковой. Странно, но услышь я ее год или два назад, наверняка бы расплакался. Сейчас же я все выслушал как некто посторонний, кто и не думал пропускать историю через сердце и душу. В моей голове уже давно были чужие мысли, точно не принадлежащие Евгению, сидящему в тюремном Саркофаге.