Зоя Павловна склонила голову ожидая объяснений.
– О, это так просто, Зоя Павловна. Вы конечно помните Вольфа Григорьевича Мессинга, уроженца Голгофы, Кальварии, и великого представителя гурских хасидов. Нашего человека, который работал с Эйштейном, Фрейдом, Ганди, с Марлен Дитрих, через которою знал весьма многое, с маршалом Пилсудским, и наконец, со Сталиным. Помните тот самый случай когда он прошел к Иосифу без пропуска?
Это не сложно, все мы умеем это, возможно, без такого блеска, с каким это делал Вольф. Как? Вы смотрите человеку в глаза – важно чтобы он оторвался от своих бумажек и наконец посмотрел вам в глаза, вот так смотрите – (Яша показал глазами как) – и после этого он верит во все, что вы ему скажете. Вы протягиваете ладонь и он видит пропуск. Вы велите военному отдать вам честь как генералу – и он отдаёт вам честь как генералу. Наконец, вы велите женщине раздеться – и она таки раздевается!!!
Яша торжественно воздвиг руки к небу намекая что на то тоже есть воля Всевышнего.
– Шучу, шучу, шучу, – опять засмеялся он своим неподражаемым слегка картавым смехом, – Шучу. Ох уж, эта молодость…
Зоя Павловна умерила строгость взгляда.
– Итак, Мессинг… Впрочем, вы вскоре встретитесь с ним и спросите всё сами. Он научит вас таким вещам!
– Мессинг? Он же умер сто лет назад?!
– Я вас умоляю Зоя Павловна, такие люди не умирают. Они лишь уходят в тень.
Глава Четвёртая, Где появляется Иван Егорович Светлогоров, Бомж и Мыслитель
Двадцать второе декабря две тысячи двенадцатого года,суббота, около полудня
День определённо был беспокойным. Не успела осесть пыль, поднятая с половика золочёными туфлями Якова Самуиловича, как в огромное 12 метровое окно каминного зала прилетел снежок и налип на нем на уровне второго этажа. Тут сомнений быть не могло: у ворот стоял известный на всю округу бомж и мыслитель Иван Светлогоров. Бомж он был вполне условный, где-то он всё таки жил, просто никто не знал где. «Где нальют, там и Родина» – любил повторять Иван, выказывая знание пьес пролетарского писателя, и был готов заснуть после угощения хоть на коврике.
Зоя даже обрадовалась – хоть кому-то надо было выплеснуть её переполнявшее, а подруги на это категорически не годились, ибо чем выше взбиралась Зоя по лестнице, идущей вверх наискосок тем более понимала какие тупые курицы окружали её добрую половину жизни. Однако муж мудро пояснил ей, в ответ на открывшийся ей ужас жизни, что это нормальная и типичная ситуация, что менять одних тупых куриц на других тупых куриц – это неправильная кадровая политика и следует работать с тем персоналом который есть, и Зоя смирилась. Курицы остались на своих местах, и всегда готовы были выслушать монолог под заголовком: «Какой муж гад, и как он ничего не ценит, что я ему», но не рассказывать же им, право, про Мировое Правительство, Якова Самуиловича со свастикой на золочёных туфлях и Власть над всем Миром.
А любовника у Зои-то и не было, чтобы терпел её рассказки не запоминая, вот какая незадача.
Бомж Иван Егорович чудесным образом подходил на роль собеседника, особенно про Мировое Правительство, так как слыл изрядным философом и знатоком геополитики. Поговаривали, что это именно он писал лидерам наших парламентских партий их патриотические книги, объясняющие каким образом и насколько глубоко их партии любят Русский народ, и почему он, народ, должен быть им за это благодарен. После гонораров Светлогоров исчезал на полгода-год, обретаясь по Парижу, Риму, Лондону, Мадриду, а также по Афинам и прочим Венециям и Флоренциям. Истратив там все деньги Иван возвращался и снова становился популярным вип-бомжом – до следующего гонорара.