– Ты гнида хоть помнишь, что ты сегодня делал? – премьер опустился до уровня его глаз.

– Слышь, не гони фуфло. Оттянулся как следует, делов-то. Тебе, сынок, тоже не помешало бы оттянуться – он снова пьяно растягивал слова и заржал неестественным смехом. Мысли путались в его голове: как их пропустила охрана? И кто эти люди? Менты? Бандиты? Да и вообще, где он? Может, дружки решили подшутить. Он решил поюлить – Слышь, командир, давай выпьем. Ну, налей…

– Я с дерьмом не пью.

– Ишь ты – Жедырев разулыбался – Ну, не мужик что ли? Смотри, стакан со мной махнешь, зауважаю тебя – он опять заржал.

– Скотина, ты, видать, не понял. Тебя задержали за растление малолетних. Мальчик и девочка сейчас в больнице, молись об их здоровье

Мальчик, девочка, в голове Жедырева стали появляться мысли. Он нахмурился, чтобы разобраться в них. Всплыло в памяти недавнее гуляние. Сначала с друзьями были в ресторане, потом грянули толпой в стриптиз, да и разбрелись потом кто куда. Домой к семье он, конечно же, не поехал, а направился на дачу, в пригород, помощнику своему приказал найти ему развлечений в баньку. Тот своего босса знал, привез ему детишек. Потом плохо помнит, вроде баня… Нет, точно баня, мальчуган симпатичный, девчушка постоянно плачет, ему еще показалось, что помощник новенькую, наверное, взял. Помнит, сидел в бане с ними, потом выпил водки и вырубился. Видать здесь не приколы…

– Слышь, командир, подойди. Сколько тебе… – он посмотрел на другие фигуры и поправился – сколько вам денег надо?… Короче, я тебе плачу… 5 лямов деревянных… каждому… вы меня отпускаете и через неделю я сижу в другой стране. Все равно хотел уже уезжать – он снова улыбнулся, заискивающе глянул в глаза, обреченно выдохнул и продолжил – надоело в России, тошнит уже от быдла…

– Не старайся – ответил премьер – Я вот что думаю, тебя народу отдать или обычным судом судить, а?

– Ты чё мразина опух что ли быдло ссученное? – в полумраке показалось, что Жедырев покраснел – Ты сука хоть понимаешь с кем связался? Тебя через пару дней за ноги подвесят в этой комнатушке! Сдохнешь падла и никто тебя не вспомнит! Сучонок… А ну развяжи!

В комнате никто даже не дернулся. Увидев это, он еще больше расходился:

– Что мля уставились! Фашисты гребаные! Связали человека и теперь можно над ним издеваться? – он, наконец, рассмотрел, кто перед ним – Так ты этот же… е-мое, новый премьер, как тебя там!… Ах ты гнида продажная, думаешь, всех в кулак взял? Скоро наши тебя сожрут, косточки свиньям скормят, будешь молить отпустить тебя, а хрен тебе, мразь – он снова заерзал на стуле. Глаза его были выпучены.

– Нет, – спокойно сказал премьер с озадаченным видом – нет, в суд ты не попадешь… вы такие законы под себя написали, что туда ты точно не попадешь… Иначе условный срок только получишь… Сколько вас таких уже гуляет на воле, пора уже вами заняться. Знаешь, мы, наверное, запрем тебя на твоей же даче да пустим слух о твоих гуляниях да подвигах. Милиции отдам приказ не вмешиваться. Вот посмотрим, кто будет вверх ногами висеть.

– Слушай, – Жедырев почуял неладное. Все еще не веря происходящему, он, тяжело дыша, озирался по сторонам – я тебе евриков дам, долларов, несколько лямов, отпусти, ну? Ты же, небось, ненаворовался еще, а тут и делать ничего не надо, ты вроде как чистый получаешься, ну?

– Я не продажная тварь, в отличие от тебя…

– Кто! Я продажная тварь? Что же тогда детей маленьких продают, а? Ты, небось, сука копейку с этого имеешь? – слюни Жедырева летели во все стороны – Мля, скотина, да у нас все продажные, и ты сука в первую очередь… Бери гнида деньги и пошли вместе с девками гулять, тебе видать незнакомо это…