Но наедине с Богом он – монах, во всём усматривающий Его волю. Лосев способен погрузиться во время учёного заседания в священнобезмолвие умной Иисусовой молитвы (в давние времена он обучался ей у афонских монахов), осенить себя незаметно для собеседников мелким крестом под пиджаком против сердца. Весь трагизм этой беспримерной жизни выражен в словах 80-летнего Лосева: «Моя церковь внутрь ушла… Я вынес весь сталинизм, с первой секунды до последней на своих плечах… И у меня не отчаяние, а – отшельничество… Как Серафим Саровский, который несколько лет не ходил в церковь». Основанием его неиссякаемой веры, неподвластной разуму, остаётся тайна: «…Вера начинается тогда, когда Бог – распят. Бог – распят! Когда начинаешь это пытаться понимать, видишь: это тайна». Но тогда объяснение находит и основа поведения верующего: «…Христианское смирение не есть ничтожество, это упование на вечное спасение».

Когда вокруг начали происходить серьёзные изменения, и слово «Бог» вновь стали признавать именем, а не понятием, Лосев уже преодолел 90-летний рубеж. Но он всё ещё находит силы для откровенных бесед со своими учениками и почитателями. И становится предельно ясным, что слепой, чувствующий иссякание жизненных соков старец всё так же ясен умом и твёрд духом. Вся история остаётся для него ареной встречи человеческой воли, направляемой несовершенным разумом, с Божественным промыслом: «Ты хочешь стать на место Божие и овладеть всеми планами божественного мироуправления! Это никому не дано» Любовь Бога к человеку всеобъемлюща, но проявляться она может в самых жестоких испытаниях, необходимых для его вечного спасения: «Что ни есть, то к лучшему. Да-да. Только это не пошлое такое самодовольство, а это трагическое христианство». В православии Бог доступен верующему через живое общение с Ним, чего нет в протестантстве: «Протестантизм – тоже религия, тоже общение, но – общение в понятиях… У нас общение с Богом может быть и через прикосновение (к иконам), вкус (при причащении), обоняние (ладан), слух, зрение – все чувства». Особый смысл приобретают церковные таинства: «Таинство определяется тем, что мы исповедуем абсолютную бесконечную личность, абсолютный идеал – Христа, Его воплощение здесь, на Земле. Общение человека с абсолютной личностью – Богом и есть таинство… В православии Бог есть крещение, исповедь, причастие, молитва – всё это таинства. Наш Бог доступен для общения»… Так, сочетая до последних дней заботы о делах мирских – научных с духовными наставлениями и прославлением Имени Божия, завершил свой земной путь выдающийся подвижник земли русской…

В глубине Ваганьковского кладбища в скромной оградке две могилы. Каждый год 24 мая служат над ними панихиду по монаху Андронику и монахине Афанасии. Они ушли в вечность, оставив живым свою веру.

Газета

«АЛФАВИТ»

№37 (44), сентябрь 1999

Трудовое перевоспитание 38-летнего московского профессора Лосева, приговорённого решением коллегии ОГПУ к 10 годам лагерей, началось на лесосплаве у холодной Свири в октябрьскую непогоду. Через две недели он заработал ревматизм, затем третья по счёту врачебная комиссия учла, наконец, давнюю болезнь глаз профессора и признала его инвалидом. Ему даже предоставилась возможность выбрать себе работу, весьма подходящую для философа, привыкшего размышлять в уединении, – посменно сторожить лесоматериалы, разгуливая вдоль реки то днём, то ночью. Позади осталось 17 месяцев пребывания во внутренней тюрьме Лубянки (из них четыре с половиной – в одиночке), изнурительные допросы и оглашение сурового приговора. Но именно здесь, в сырой, битком набитой по ночам людьми лагерной палатке, к нему пришла надежда на скорый возврат к письменному столу. Надежду, правда, ещё не раз побеждало отчаяние…