Выйдя из магазина, девушки двинулись по этажу вдоль красивых витрин.

– Смотри, это же Павлик с папой! – Аполлинария вдруг оживилась и замахала рукой мужчине и мальчику лет семи, стоявшим у прилавка с мороженым. – Уже вернулись из Таиланда!

Ксюша охнула, но остановить бабушку не успела: та на всех парах понеслась вперед.

– Евгений Андреевич, Павлик! – защебетала Аполлинария. – Уже вернулись! А как загорели!

Павлик почему‐то ей не обрадовался и с угрюмой миной взглянул на отца, задрав голову вверх и совершенно забыв про вафельный рожок с пломбиром.

– Павлик, а ты чего такой кислый? – Аполлинария потрепала мальчика по светлым кудряшкам. – Что, мороженое не нравится?

Ксюша, как назло, выронила пакеты и теперь замешкалась, поднимая их и запихивая внутрь вывалившееся платье.

– Девушка, это ваше? – Какой‐то молодой человек остановился рядом и протянул ей выпавший кружевной лифчик Аполлинарии. Ксюша чуть со стыда не сгорела.

– Спасибо, – пролепетала она, поднимаясь, и выдернула предмет интимного одеяния бабули из цепких пальцев парня.

– Очень симпатичный, – заметил тот, скользнув по ней оценивающим взглядом с головы до ног и словно примеряя на нее черные кружева.

Ксюша торопливо сунула бюстгальтер в бумажный пакет к платьям и помчалась забирать бабулю, пока та не наговорила лишнего. Похоже, та совсем забыла, что из старой няни‐училки она превратилась в «прекрасную няню».

– Простите, девушка, – вмешался тем временем отец Павлика, растерявшийся от напора прелестной незнакомки, – вы…

– Евгений Андреевич, миленький, хорошо отдохнули? А вы мне как раз нужны! – Аполлинария с мольбой взглянула на него. – Дело в том, что девятого у меня не получится прийти, как договаривались…

– Так! – раздался за спиной мрачный голос супруги Щеглова, не предвещающий ничего хорошего. – Евгений, что здесь происходит?!

– Леночка, – Аполлинария повернулась к ней, – как хорошо, что вы здесь!

– Действительно! – перебила ее Елена, нервная стройная блондинка с каре. – Это очень хорошо! Стоит задержаться в магазине буквально на три минуты, как ты уже сговариваешься за моей спиной со своей любовницей! И это при ребенке!

– Леночка, я ее даже не знаю, – возмутился отец семейства.

– Да что вы такое говорите, Лена! – строго воскликнула Аполлинария, проигнорировав, что отец Павлика открещивается от знакомства с ней. – Постыдились бы при Павлике! И вообще это просто нелепо. Евгений Андреевич мне в сыновья годится!

– Так вы что же, собираетесь его усыновить? – с плохо скрываемый яростью уточнила Елена и повернулась к мужу: – И как давно у вас это продолжается?

– Если вы забыли, то мы знакомы уже два года, – обиженно напомнила Аполлинария, – с тех пор, как вы переехали в наш дом.

– Два года? – Елена ахнула, выхватила у мужа рожок с мороженым и ткнула ему в лицо.

Невинно пострадавший отец семейства ошарашенно заморгал, глядя на выросший на месте носа вафельный рожок. Он открыл рот, чтобы что‐то сказать, но тут Павлик со злым хохотом трудного ребенка из известной комедии подпрыгнул и заткнул родителю рот своим рожком.

Вокруг уже начала собираться толпа ротозеев, и Ксюше пришлось приложить усилия, чтобы пробиться к Аполлинарии.

– Быстро уходим, – зашипела она, хватая бабушку за плечо.

– Девушка, вы несетесь, как метеор! – горячо выдохнул ей кто‐то на ухо. – Наконец‐то я вас догнал.

Ксюша обернулась и увидела того самого молодого человека, который поднял бюстгальтер. Теперь он с радостной улыбкой от уха до уха протягивал ей черные кружевные трусики.

– Вот, вы обронили!

– Ой, это же мои! – сконфузилась Аполлинария, забирая у парня находку, и торопливо сунула ее в карман пальто.