– С – е – е – ерый! Еклмн! Ты какими судьбами здесь? – с этим он пошел на встречу ко мне, вытирая руку абсолютно черной тряпкой от масла.

– Да вот, проходил мимо, решил к вам заглянуть, – поверхностно протерев руку, он протянул ее мне. Пожав ее, на мне осталось столько мазута, что процентное соотношение между нами двоими будет в мою пользу. Все как всегда. Смотрел на свою черную руку с трепетом. Самуил отвернулся налить водки. Все по традиции: счастье – пить, горе – пить, прощанье – пить, встреча – пить. Вот что-то осознав, он обернулся с полупустым стаканом.

– Так тебе разве можно сюда? – обеспокоено он осведомился.

– Можно, если осторожно.

– А ты изменился.

– Вы нет, – я указал на стакан.

– Ну что ж! Разве не прекрасно, что некоторые вещи не меняется? Хоть весь мир вверх ногами пойдет, а я здесь буду, пройдут годы и мы выпьем вместе.

– Наверное, так оно и есть. Только это не относится к вам, пьющему. По крайней мере, не должно.

– Ты сам прекрасно знаешь почему я пью – потому что мир для меня слишком переменчив. А что должно не должно… Ну, хватит об этом! Как дела-то у тебя, Серый? Все болеешь? Ящик еще висит, не убил никого?

– Последняя простуда была полторы недели назад.

– Хо – хо! Так это хорошо, всегда тебе говорил, что с возрастом это у тебя разрастется!

– Праздновать рано. Все может вернуться в любой день.

– Тебе физической активностью надо заняться. Окрепнешь и каждую бациллу одолеешь! В здоровом теле – здоровый дух!

– Может, вы и правы, Самуил Тимофеевич, – невольно признавался и в этом, все вспоминая ту упущенную возможность вчера вечером. Она в купе с предстоящими событиями не давала мне уснуть всю ночь. – Правда пришел я сюда не именно к вам, а к одной девушке.

– Ага! Да ты, парень, меня все больше радуешь. Ну как все прошло, свиданку наметили?

– Да как вам сказать?

– Говори, как все было. Как на духу рассказывай.

– Только подхожу, так сразу пересмешки и перешептывания начинаются. Как под шквальный огонь попал. Меня аж немного скосило.

– Это, брат, нормально. Это наоборот, даже хорошо. У женщин все наоборот вообще.

– Ну да. Смех отличался от того, который был прежде здесь, надо мной. Ощущение другое. Поэтому я, собственно, продолжил движение. Вот я уже стоял перед ними и, собрав последнюю уверенность и напустив еще немного сверху, я заговорил. Поздоровался. Кто-то из них кивнул, кто-то ответил тем же. В этом числе была и она! Я тут же к ней поближе, чтобы дать понять свои намерения. Представился.

– Так дело не пойдет!

– Что не так?

– Во первых, ты почти сразу все карты раскрыл. Никакой загадки не оставил при себе! Во вторых, ты мне ее даже описания не дашь?

– Чтобы зачем? Чтобы вы проходили мимо нее и улыбались или еще сказали чего, тем самым раскрыв меня?

– Как хочешь… – уязвленный Самуил поглядел на донышко стакана, поджав нижнюю губу под свою эспаньолку.

– До конца свой замысел я им все-таки не открыл, – немного замявшись, начал описание:

– Она была среднего возраста с активно формирующиеся фигурой. Этот факт трудно было уловить из-за теплой кофты, которая была однозначно ручной работы и брендирована и стоила бешеных денег. Продолжая описание одежды: у нее были строгие черные зауженные брюки и такого же цвета кеды без шнуровки. Это комбо открывало вид на ее прекрасные щиколотки и ножки. Выдумал, что я из другой школы и фамилию подставил другую. Сказав все это, я устремил взгляд прямо ей в глаза – это были самые зеленые глаза в мире. Этот зеленый мне напомнил запах скошенной травы или глоток прохладного тархуна в жару. Этими глазами я был упоен. Они тоже скрывались под очками, однако она их сняла, когда я подошел с каким-то постыдством, что я ее так застал. Венцом ее образа были вплетенные в ее шикарные платиновые волосы ленточки разных размеров, цветов и узоров. Смотрев на нее из окна, я не заметил их под большой шерстяной шапкой, тоже, скорей всего ручной работы. Много было черных тонких ленточек. Они отлично контрастировали на фоне волос. Видимо, чтобы не создавать готический образ все остальные ленты отличались пестростью. Самая широкая лента была желтого цвета с маленькими черными точками. Одна лента являла собой градиент синего и красного цвета, другая была розовая с сердечками.