». Впрочем, этим инокам уже недолго оставалось жить на свете; вскоре они отошли в вечный покой.
Строитель Иосиф, учреждая внутренние монастырские порядки, благоразумно старался установить мирные отношения и с Козельским городским обществом. В видах прекращения дальнейшей тяжбы за право на мельницу на р. Другусне он согласился со своей стороны, чтобы спорную мельницу отдать обществу «в неотъемлемое и вечное владение с платежом монастырю по 60 рублей в год».
Управление о. Иосифа продолжалось только один год; по болезни он испросил себе увольнение от строительской должности.
Глава III
Состояние Пустыни при митрополите Платоне и первых калужских архипастырях
В1796 году преосвященный митрополит Платон, лично посетив Оптину Пустынь, нашел местоположение ее для пустыннообщежительства очень удобным и потому решил учредить здесь общежитие наподобие Пешношского монастыря. Для этой цели он просил у Пешношского настоятеля о. Макария, чтобы тот дал совершенно способного и вполне благонадежного для сего человека. О. Макарий с обычною для него монашеской простотой ответил сначала митрополиту Платону: «Да у меня нет таких, владыко святый; а вот разве дать тебе огородника Авраамия?» Преосвященный, поняв ответ, приказал представить к себе о. Авраамия. Спустя несколько времени архимандрит Макарий, призвав к себе о. Авраамия, приказал ему приготовиться к поездке в Москву для покупок; а приехав в Москву, представил его митрополиту. Тогда только узнал о. Авраамий о своем назначении. Сознавая свое болезненное состояние и тяжесть налагаемого бремени, о. Авраамий, по чувству монашеского смирения, отпрашивался было у своего старца Макария об освобождении его от предстоящей обязанности. Но советы голутвинского старца Самуила и пешношского Ионы вызвали в нем решимость не уклоняться настойчиво от звания Божия, и потому он вскоре отправился в Оптину Пустынь.
С прибытием о. Авраамия Оптина Пустынь, почти близкая тогда к упразднению, едва сохранившая жизнь только трех монахов глубокой старости, чтобы поступить в руки отца Авраамия еле дышащею, вновь возродилась в тихое пристанище, предуготовляя средства для последующих обитателей – подвижников.
Обитель в это время была в крайнем запущении. «Не было полотенца рук обтирать служащему, – говорил о. Авраамий, – а помочь горю и скудости было нечем. Я плакал да молился, молился да плакал».
«Проживши в Оптиной два месяца, не видя ниоткуда помощи к поправлению ее благосостояния и грустя о прежней, мирной, безпечальной жизни на духовной родине, я отправился, – рассказывает о. Авраамий далее, – в Пешношь открыть старцу свою душу и молить снять с меня бремя не по силам. Но вышло иначе: старец принял меня с отеческой любовью и, выслушав мои сетования о скудости вверенной мне обители, велел запрячь свою повозку и, взяв меня с собою, поехал по знакомым ему помещикам. Они в короткое время, по слову его, снабдили меня всем необходимым, так что я привез в монастырь воза два разных вещей. Возвратясь со сбора, старец пригласил меня отслужить с собою, а после служения и общей трапезы совершенно неожиданно для всех обратился к своему братству с такими словами: отцы и братья! Кто из вас пожелает ехать с о. Авраамием для устроения вверенной ему обители, я не только не препятствую, но и с любовью благословляю на сие благое дело!»
Слово старца о. Макария попало на добрую землю, и несколько человек из пешношской братии добровольно последовали за о. Авраамием в Оптину Пустынь, а к ним присоединились еще новые трудники, и общее число братства возросло до 12 человек. О попечениях старца о. Макария на пользу Пустыни отчасти можно судить из сохраняемого в Пустыни письма его к о. Авраамию от 9 декабря 1796 года.